Пожимаю плечами, отчего пальцы Кирилла скользят на вырез блузки, подхватывая золотистый кружок.

— Не знаю, — говорю честно, задерживая дыхание, когда первая пуговица расстёгивается, обнажая несколько сантиметров кожи. — Куда-нибудь на море. Где есть вода, солнце и горячие мужчины. Может, Куба?

Предпоследние слова говорю несерьёзно, чтобы посмотреть на реакцию Кирилла. Да, я игралась, хоть и не собиралась этого делать.

Внезапно ладонь на моей талии становится слабее. И на мгновение сожалею о собственных словах, которые сказала в шутку. Неужели, он расстроился?

Но по лицу Ворона это не скажешь. Или нет? Невозмутимость и равнодушие говорят только об одном — ему всё равно.

Почти следом чувствую толчок в грудь, отчего упираюсь ногами в кровать и сразу же падаю на мягкий матрац. Сумка сама соскакивает с моего плеча, падая где-то рядом, а я зачарованно смотрю на Кирилла, который в какие-то секунды навис надо мной, сурово смотря на меня своим обжигающим взглядом.

— Нарываешься, — предупреждает, но его угрозы никак на меня не действуют. Поднимаю ладони и перемещаю их на его лицо, большим пальцем очерчивая острые скулы и подбородок. Провожу по гладкой коже руками, наслаждаясь его близостью. — Уже два проступка.

— Правда? — непонимающе лепечу и чувствую, как рука Кирилла снова оказывается на моём декольте, дёргая ткань на себя. Слышу, как нитки не выдерживают, и маленькие пуговки сыплются на мою кожу, полностью оголяя верх. Говорила Карине, что не стоит брать кофточки на распродажах — качество может подкачать.

Пояс, который всё время слегка обвивал талию, расслабился и приземлился на кровать. Ладонь с моего живота пропадает, и я чувствую, как по спине широкой линией проходит пояс, нервируя даже через слой лёгкой ткани. Он достаёт его из-под меня, отодвигая в сторону.

А потом резко поднимается, смотря на меня своими полыхающими от похоти глазами. Видя его снизу, сразу же облизываю губы. Он был слишком хорош даже с этого ракурса.

Порочные картинки, мгновенно всплывшие в голове, подогревают интерес, и я сама даю себе мысленную оплеуху. Кирилл — единственный мужчина, перед которым мне хотелось встать на колени, спустить краешек трусов и вобрать его большую плоть себе в рот, а потом сладко смаковать, слыша глухие стоны.

— Снимай, — его слова звучат, как гром среди ясного неба, и я хочу воспротивиться, но не могу. Как безвольная кукла, вытаскиваю руки из рукавов и остаюсь в одном тканевом бюстгальтере. Только они, другие носить не могла, сразу же вызывают дискомфорт. В этот раз на мне другой комплект белья, не от его жены. — Лифчик тоже.

Тихо выдыхаю и делаю, как он говорит. Мне нравится слышать его приятный и вкрадчивый голос и подчиняться. Нравилось, несмотря на то, что я никогда в жизни не могла даже представить такого. А сейчас…

Я готова была сделать всё, что он мне скажет.

Лифчик летит в сторону, и я, полуобнажённая, лежу перед ним, боясь даже дышать. Кирилл осматривает моё лицо, скользит взглядом вниз, по шее, ключицам, плечам, опускаясь на небольшую грудь. От его внимания соски сразу же твердеют и начинают побаливать. Они будто требовали ласку от Кирилла, вот и призывно смотрели на него, так и прося помассировать их пальцем или взять в рот.

Как и я. Хотела, чтобы он уже перешёл к действиям, потому что уже сгорала от нетерпения. И это только от одного его взгляда. Он не успел сделать ничего. Только пройтись пальцами по моей коже, слегка касаясь. А я уже готова была раздвинуть перед ним ноги и вобрать в себя его большую плоть.

— Вид отменный, — зачарованно произносит, отчего жар подступает к щекам, заставляя их гореть. И чего я резко застеснялась? — Только вот…

Кир наклоняется, тянется своими ладонями к моим рукам и обхватывает запястья пальцами, поднимая их вверх, над головой. Грудь сразу же вздымается чаще, потому что мужчина находится слишком близко.

— Так намного лучше.

Не успеваю ничего понять, как чувствую на своих запястьях ленту. Сразу же узнаю ткань, признавая в ней пояс от своей блузки. Он же связал мне руки!

Кирилл выпрямляется, усмехается и смотрит на открывшуюся картину.

— Выглядит вкусно, — языком облизывает нижнюю губу, и мне сразу же становится плевать, что я теперь не могу двигать руками. Но, на всякий случай, дёрнула их на себя, полностью понимая, что он привязал меня к кровати, причём крепко. — Думаю, и на вкус такая же.

От этих слов сглатываю слюну и нетерпеливо, даже неосознанно сжимаю бёдра, осознавая, что от одних только прелюдий текла, как чёрт знает кто.

— Как-нибудь обязательно нужно попробовать, — Кир наклоняется вперёд, и я чувствую, как сосок обдаёт горячее дыхание, после которого следует влага и проворный язык, обводящий горошину по кругу.

— Ах… — срывается с губ, когда Ворон выпускает изо рта грудь, а потом снова припадает к ней влажным поцелуем, чуть посасывая. Выгибаюсь и снова не выдерживаю, срывая с губ его имя. — Кирилл…

Он вновь отстраняется и, играючи, спрашивает, опуская свободную ладонь на второе полушарие.

— Что-то хочешь сказать? — усмехается, массируя пальцами чувствительный сосок, которому так не хватало ласки.

— Хва-атит, — говорю уже через силу, прикрывая глаза. — Больше не могу терпеть. Прошу-у.

Никогда в жизни не думала, что буду просить мужчину о том, чтобы он доставил мне удовольствие.

— Не-ет, — тянет довольно, отчего я распахиваю ресницы и возмущённо открываю рот, жадно хватая воздух. Как это «нет»? — Ты провинилась два раза. В первый раз, когда не пришла на встречу. Второй, когда упомянула другого мужчину наедине со мной. Я уже говорил, что не люблю, когда женщина думает о других, находясь рядом со мной.

Закусываю губу, проклиная свой длинный язык. Если бы не попыталась вывести его из равновесия, получила бы большее. И наказание было бы только за тот случай, и, возможно, сейчас бы я почувствовала не один оргазм.

— И что теперь? — надеялась, что он скажет что-то обнадёживающее. Потому что уже не могла погаснуть после того, как он разжёг меня одними только этими скромными действиями.

— Ничего, — он усмехается и говорит это так просто, будто ему всё это нормально. А потом я чувствую, как он бьёт пальцем по соску, вызывая дрожь во всём теле. — Буду испытывать твоё тело на выдержку.

— А, может… — не успеваю договорить, как мычу во весь голос, чувствуя тиски на чувствительных горошинах. Нет, я так больше не могу. — Кир, прошу, перестань пытать.

Ворон смотрит на меня спокойно, раздумывая о чём-то у себя в голове. И я надеялась, что сейчас он смилуется надо мной, развяжет, и тогда я сделаю с ним всё, что захочу.

— Хм-м, — слышится с его стороны, и он отсаживается чуть назад, убирая руки с моей груди. Я облегчённо выдыхаю и смотрю на него с мольбой в глазах. Может, он поменял своё решение? — Даже не знаю.