— Золотко, даже не думал!

— Я все знаю, — глаза ее сверкают, как бриллианты на свету. — Ты отобрал у Марка его истинную пару, чтобы она не смогла родить ему наследника и у него не вышло стать альфой!..

Поперхнувшись морозным воздухом от этой ерунды, с удивлением смотрю, как Аурелия, поставив руки в бока, напирает на меня, ведомая силой праведного гнева, не обращая внимания на глубокий сугроб, в котором ее ноги увязают все глубже и глубже.

— …Она забеременела от тебя! Ведь ты так хотел его обогнать в этой ужасной гонке!..

Закатываю глаза. Нет, видимо, запрет на разговоры с Аурелией для членов стаи был лишним. Желая оградить ее от прошлого, сейчас я пожинал плоды испорченного настоящего.

— …Ты ужасен, Лиам! Ты воспользовался моей ситуацией… чтобы… — она смущается, не решаясь сказать это вслух, а у меня подскакивает пульс от злости.

— Чтобы — что?! Что, Аурелия?

— Ты обманул меня! — тычет она мне в грудь указательным пальчиком.

— Э-э-эй! — вдруг доносится откуда-то сбоку, будто из-под земли. — Может, сначала поможете мне, а уже потом продолжите ругаться?

— Ты убил ее! — шипит девушка, сузив глаза.

Я не слушаю эту ересь — иду на звук голоса и обхожу дуб кругом. Аурелия следует по пятам за мной. Чуть дальше того места, где оставлен джип, видны следы, которые обрываются в сугробе. Как такое возможно?

В два счета оказываюсь рядом и вижу яму. Глубина достаточно большая, становится понятно, отчего Джайден ни в облике человека, ни в облике волка не смог вылезть наружу.

— Не заметил, — пожимает он плечами, смотря на меня снизу вверх. В темноте глаза его отдают желтизной.

— Давно там сидишь?

— Несколько часов, как рассвело. Вы не вернулись, и я… пошел вас искать.

Ругаюсь под нос на такое самоуправство.

— Отойди, — командую Аурелии. Она бормочет что-то о наглости и мужском шовинизме.

— Эй, Джайден! Я прыгну вниз, помогу тебе вылезти.

Глаза мальчишки разгораются восторгом. Он едва не подпрыгивает на одной ноге.

Примериваюсь к краям ямы, планируя путь отступления, и тут же сигаю вниз. Едва подошвы кроссовок касаются земли, оглядываюсь — зрение волка позволяет это сделать не напрягаясь. Это не просто яма. Это — вход в туннель, который, если прислушаться, ведет очень далеко и соединяется с другими тоннелями, которые могут быть уже, шире, длиннее, короче...

— Где мы? — громко спрашиваю Джайдена, и тот сразу же словно собирается в клубок — втягивает голову в плечи, прижимает руки к бокам.

— Тс-с-с! — говорит он, испуганно озираясь. — Мне кажется, это катакомбы.

— Какие еще катакомбы?

Ни о чем подобном на территории стаи я не слышал. Подхожу ближе к стене и дотрагиваюсь пальцем, оценивая ее на ощупь. Кажется, будто тысячи мелких зубцов прогрызли этот туннель, сначала через плодородную почву, а после в глине цвета опаленной охры, создав яму в форме бутылки, к которой прилегает огромный туннель размером с человеческий рост.

— Эй там, внизу! — над ямой появляется обеспокоенное лицо Аурелии. — Вы там надолго застряли? Кажется, я видела летучую мышь.

— Да, надо спешить.

Сажусь на корточки, выставляю руки вперед, сложив их замком, делая ступеньку для Джайдена. Он не ждет второго приглашения — тут же ботинком упирается в мои пальцы, подпрыгивает, но уцепиться за края ямы не выходит. Он пробует снова и снова, но каждый раз падает вниз.

— Волком?

— Нет, я уже тысячу раз оборачивался, ничего не выходит, — расстроенно говорит мальчишка и вытирает влагу под носом рукавом своей яркой куртки.

— Тогда другой план. В машине наверняка, есть ремни, я скину их тебе.

Подпрыгиваю, но узкое горлышко ямы остается недосягаемо высоко.

— Лиам, это не смешно, поторопись! — шепчет сверху Аурелия, и в ее глазах я вижу отражение страха Джайдена.

— Золотко, тебе не о чем волноваться, — я скидываю с себя одежду и волком делаю разбег, чтобы… снова упасть, не достигнув края ямы.

Пытаюсь снова, в третий, четвертый раз, отталкиваюсь не только от промерзшей глины, но и от спины Джайдена — безрезультатно.

Черт!

— Золотко? — зову девушку, которая пропала из вида, давая возможность мне вырваться из глиняного плена. — Поройся в багажнике, поищи веревку и, если есть, привяжи к заднику машины.

Стараюсь, чтобы голос звучал спокойно. Напугать беременную девушку совсем не входит в мои планы перед тем, как поручить ей важное дело. Тем более что вижу: она действительно напугана происходящим и, несмотря на всю злость на меня, оставаться одной ей совсем не хочется.

— Лиам, — Аурелия ложится на землю и шепчет торопливо: — Лиам, я прыгаю к вам. Лови.

— Нет, золотко, нет! — повышаю голос испуганно. — Ни в коем случае! Нельзя! Я запрещаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Однако она не слушает, делает все по-своему, но прыгает своеобразно: поворачивается задом и какое-то время мельтешит ногами в ботинках, а спустя несколько минут борьбы со страхом, все же отпускает руки и падает вниз, прямо в мои объятия.

— Ты что натворила, золотко? — жарко шепчу прямо в ее покрасневшие щеки. — Ты что наделала?

— Лиам, — отодвигается она от меня. — Там летучих мышей — целый рой!

— О нет, — стонет Джайден. — Это мне за то, что я не слушался маму…

***

Едва Лиам пропадает в яме, мне становится не по себе — будто бы в теплую комнату открыли окно, откуда завывает холодная вьюга. Нервно оглядываюсь по сторонам, отмечая все: и наши следы у огромного дуба, и джип Марка с распахнутыми дверями, откуда на руках меня вынес мужчина, и огромные безразличные ко всему деревья, усыпанные снегом с верхушек, и… красные глаза на ветке ели.

От этой находки не то что мороз пробегает по коже — становится по-настоящему страшно. Я видела вампиров вчера, и кажется, сегодня, когда Лиам выносил меня из хижины охотника. Я видела повсюду туши летучих мышей. Но тогда мне было все равно на это — меня изнутри будто ржавым ножом резали. Эта боль отзывалась в мозгу, вставала белой пеленой перед глазами, перехватывала кислород в глотке.