После ухода разносчиц на какое-то время нас в зале осталось восемь, хотя он мог вместить гораздо больше народу. Темная обезьяна к нам не присоединилась.

Но постепенно приходили в одиночку и группами другие. Наконец на половине зала разместилось не меньше сотни людей. Глаз у меня не был наметан, но я решил, что эти денисовцы принадлежат к семи или восьми разновидностям. Казалось, что у них нет предрассудков; они мирно общались и обслуживали друг друга за столом, как будто это давно вошло в привычку.

Винневра опять фыркнула – ей по-прежнему не нравилось происходящее.

– Сколько наших, из Народа? – спросила она у Геймлпара, напряженно озираясь.

– Только мы, – ответил он.

Мне всегда казалось странным, как быстро и легко пробуждаются предрассудки Винневры и как сложно ей преодолевать их – даже в отношении меня.

В городах кто-то настроил людей друг против друга, чтобы управлять ими.

Я замер, поднеся деревянную ложку к губам, и прислушался к старому духу.

Этот Предтеча не похож на Архитектора. Он способствует единству, а не разделению. Может, он странный и слабый, но не жестокий. Может, он единственный остался из его рода, а другие погибли.

А ведь верно: мы повидали много мертвых Предтеч – и не встречали живых, кроме того, кто привел нас сюда.

Я поймал взгляд сидевшего напротив Геймлпара: такое впечатление, будто он мысленно услышал схожие слова. Вновь я задумался, как объединить наш древний опыт, наши знания, наши личности, не рискуя заплатить за это своими душами.

Архивариус вошел вместе с припозднившимися гостями. По причинам, которые мне не удавалось четко осознать – не только из-за отсутствия запаха, – моя неприязнь усилилась.

– Двое из вас отмечены Библиотекарем, – произнес Архивариус, встав позади меня.

Пришлось выкрутить шею, чтобы увидеть его.

– Чакас, твои воспоминания об Эрде-Тайрине ясны?

По коже побежали мурашки под пристальными взглядами многих людей.

– Да, – сказал я. – Я бы вернулся туда, если бы мог.

– Полагаю, Библиотекарь вернет нас всех, – пообещал Архивариус. – Пока это невозможно. Ешьте, отдыхайте, набирайтесь сил. Многое еще предстоит сделать, а времени в обрез.

Кто-то пихнул меня в плечо, и я проснулся.

Было темно. Я спал тяжело, без сновидений, убаюканный теплом, шедшим от земли, и знойным влажным воздухом.

Кровать зашуршала, когда я перевернулся на другой бок. Я увидел небольшое седобородое лицо так близко ко мне, что можно было его поцеловать – что я едва не сделал. Райзер!

Я потянулся к нему, но он, нахмурившись, поднял руку, призывая к тишине, и отступил в тень.

– Ты что, тоже тут живешь? – прошептал я, отчего Винневра зашевелилась на своей постели, но не проснулась.

Мой вновь обретенный друг не ответил.

– Я не видел других флориан…

Словно предостерегая, Райзер махнул рукой, и я поежился: может, он все-таки умер, а это его неприкаянный дух?

Но жест я понял и замолчал.

Райзер снова подошел и коснулся моего лица длинными пальцами, давая понять, что рад меня видеть. Склонившись к моему уху так, будто хотел понюхать его, Райзер тихо заговорил:

– Здесь опасно. Оружия и кораблей нет… все испорчено. Тот, кто ненавидит Дидакта и его воинов, все еще тут, все еще перемещает людей, как скот. Это место ненастоящее! Оно полно мертвецов! Мы с тобой…

Снаружи скрипнула ступенька, как будто кто-то поднимался на крыльцо. Райзер сделал резкий жест, призывая не выдавать его, и спрятался за стулом. Я все еще не верил, что видел и слышал друга. Интересно, может ли призрак обвинять других в том, что и они – призраки?

В хижину заглянул Предтеча, он опять держал свой нелепый светильник.

– Какое везение, что вы со старым человеком пришли сюда, а не на другую станцию, – произнес он тихо, чтобы не разбудить остальных. – Пожалуйста, выйди со мной.

Каким-то образом страх меня покинул – возвращение Райзера, пусть даже в качестве мимолетного видения, пробудило во мне своенравный дух искателя приключений. Бросив взгляд на стул, я вышел через проем и спустился по лестнице.

Архивариус ждал внизу.

– Почему нам так повезло? – поинтересовался я.

– Девочка отреагировала на твое присутствие согласно запечатленным в ней инструкциям, – сказал он, шагая впереди меня к блестящей фигуре, что стояла в сотне метров от нас.

Дождь с облаками прошли, деревья и хижины серебристо блестели под ночными звездами и резко очерченной аркой небесного моста.

Раздавшийся рядом звук заставил меня вздрогнуть. Обезьяна, вернувшаяся вскоре после того, как мы покинули трапезный зал, улеглась под деревьями около нашей хижины. Она следила за нами миндалевидными глазами, поджав толстые губы, и принюхивалась: нос морщился и дергался. Зверь махнул лапой, как будто отгоняя насекомое… или пытаясь предостеречь меня? Возможно, он тоже видел Райзера.

– А Создательница знает обо всем, что должно произойти? – спросил я, стараясь не отставать от широко шагающего Предтечи.

– Нет, – ответил тот. – По крайней мере, я сомневаюсь в этом. Но у нее довольно незаурядный способ влиять на нас – на людей и Предтеч.

Я не мог не согласиться с этим.

– Девушка увидела человека, одетого в броню Предтеч, упавшего с небес в спасательной капсуле… Необычное явление даже здесь. Уже давно ее сородичам внедряют приказ приводить такие диковинки на станцию, где мы можем их изучить.

– Она чуть не завела нас в…

Я умолк. Раскрывать важные факты – значит оказывать доверие, но сначала надо бы вытянуть из своеобразного хозяина больше информации.

– Колесо повреждено, города уничтожены, повсюду разбитые звездные лодки, – произнес я. – Как она может знать, куда идти, если все меняется?

– И все же вы здесь, – ответил Архивариус. – Маяки транслируют сигналы, а те обновляются по ситуации.

Я пожал плечами. Спорить не было смысла. Маяки по всему кольцу, посылающие противоречивые сигналы… Не исключено.

– Ты накормил нас и позволил отдохнуть, – сказал я. – Что собираешься с нами делать? Добавишь к своим образцам?

Архивариус пристально посмотрел на меня. Я едва ли не видел, как мои мысли и воспоминания проецируются на упругой коже, словно тени, – от него ничего нельзя было скрыть.

– Ты столкнулся с последствиями Искажающей болезни, – сказал он. – Так этот недуг называют люди.

– Потоп? Мой старый дух определенно так считает, – проговорил я и спохватился: не сболтнул ли лишнего?

Но Архивариус нисколько не удивился.