Звонок прекратился как раз, когда Камрин закончила красить ногти и стала дуть на них, чтобы они быстрее высохли. У неё ещё полно времени, чтобы высушить их до своей смены на обеде в кафе Верн, остаётся лишь надеяться, что сегодня она не сломает ноготь о посуду или приборы.

Остальные официанты называли обеденную смену «беготнёй» – клиенты приходили и уходили так быстро, что официанты успевали лишь принимать заказы и бросать перед ними тарелки с едой.

Не было времени болтать с клиентами – и Камрин это радовало.

Никто в Ангьере не говорил ничего интересного.

И вчера не исключение – все болтали лишь о Кети Филбин, которую нашли мёртвой.

Камрин понимала, что должна испытывать жалость и удивление по этому поводу, но ей не очень-то это удавалось. Она помнила Кети с того времени, когда заканчивала Старшую школу Уилсон. Камрин считала Кети глупой и поверхностной. Её вкус по выбору парня это подтверждал – что она только нашла в этом придурке Дастине Руссо?

«Он такой тупица», – думала она.

На самом деле, она была почти уверена, что это Дастин убил Кети. Кто ещё стал бы утруждаться?

Но последняя новость, которую слышала Камрин, это что Дастина не арестовали.

«Полиция в этом городе тоже умом не отличается».

Конечно, никто не хотел, чтобы подозревали героя футбольной сборной. Спорт и качки – в Уилсон никогда не говорили ни о чём ином. Камрин же это всё совершенно не интересовало, а будучи единственной афроамериканкой в школе, она чувствовала себя донельзя более изолированной.

Она была рада наконец покончить со школой.

Не то чтобы в колледже ей нравилось больше – здесь тоже почти не было чернокожих студентов, а с профессорами было неинтересно разговаривать, однако, по крайней мере, это был шаг вперёд, шаг к отъезду из этого города и поступлению в университет.

А что потом?

Что ж, получив образование в сфере бизнеса, она могла уехать и устроить собственную жизнь так, как ей нравится.

Она завидовала своему брату, который уже закончил колледж и теперь жил в Сидар-Рапидсе. Почему-то ему это далось проще, чем ей. Она до сих пор не заработала денег даже на обучение, не говоря уже и о других расходах.

Но она делала всё, что могла. Она собирала документы на финансовую помощь. Она старалась по возможности избежать кредитов, не желая потом ещё много лет расплачиваться за них. Однако ей всё ещё никак не удавалось свести концы с концами.

Она оглядела свою маленькую потрёпанную квартиру. Пусть она и не идеальна, но это лучше, чем жить дома.

Хотя там ей, конечно, удалось бы отложить больше.

Но проблема заключалась в том, что её родители всё время что-то от неё требовали. Они просили её то выполнить какие-то поручения, то забрать что-то для них, купить то одно, то другое на собственные деньги. Дома она даже не успевала сделать домашнюю работу. И к тому времени, когда она заканчивала работу, её родители уже давно сидели перед телевизором в полном отупении.

Она горько вздохнула. Как жаль, что её родители не поняли, почему она захотела жить отдельно. Ей ужасно не нравилось, что это ранило их чувства.

Ей было их искренне жаль.

Они всю жизнь прожили в этом паршивом городке, такие же чужие среди белых, как и она. Нет, они никогда не могли пожаловаться даже на намёк на нетерпимость в Ангьере, но она знала, что они ненавидят свою работу и, скорей всего, свои жизни. Они уже даже не любили друг друга и просто жили вместе потому, что лучше варианта не придумали.

Камрин отчаянно надеялась, что её жизнь будет иной. Но весь этот город казался ловушкой, которая вот-вот могла захлопнуться.

Телефон снова зазвонил, и на этот раз она взглянула на экран, чтобы выяснить, кому она понадобилась.

«О боже!» – воскликнула она, когда увидела имя.

Это был тот, с кем она всё же не прочь была бы поговорить.

Она быстро взяла телефон, стараясь не смазать лак на ногтях.

– Привет, – сказала она самым взрослым голосом.

– Привет, Камрин. Надеюсь, ты в порядке.

– Конечно. Всё замечательно.

– Я получил кое-какую информацию о стипендии, и мне кажется, что у тебя есть все шансы её получить. Потребуется много документов и эссе, но в остальном она для тебя просто идеальна. Я бы хотел рассказать тебе о ней.

Камрин чуть не закричала от радости, но ей удалось контролировать голос – она совсем не хотела выглядеть глупым подростком.

– Звучит неплохо, – сказала она. – Можешь отправить мне форму заявки?

– Конечно. Но перед этим я бы хотел встретиться с тобой лично и обсудить все вопросы. Стипендия достаточно большая, так что тебе придётся уделить ей много внимания. Потом сама заполнишь анкету, и я с радостью проверю её.

Камрин воспарила духом. Она так долго этого ждала – большой финансовой помощи.

– Когда ты хочешь поговорить об этом? – спросила она.

– Как насчёт прямо сейчас?

Камрин посмотрела на свои часы и молча охнула. У неё остался всего час до работы! Но она даже не хотела упоминать больше о своей дурацкой работе.

Кроме того, что важней – работа официанткой или получение большой стипендии?

Если она опоздает на смену, остальные справятся без неё.

А прямо сейчас её не заботило даже то, что её могут уволить.

– Сажусь на автобус и еду к тебе, – сказала она.

– Слушай, я недалеко от тебя. Я подъеду и заберу тебя.

– Отлично, – согласилась Камрин, стараясь не слишком показывать свою радость. – Дай мне пятнадцать минут.

Звонящий был не против:

– Конечно. Послушай, я знаю, что новость заслуживает того, чтобы кричать о ней на всю улицу, но не надо опережать события и говорить о ней кому-нибудь. Ещё слишком рано. Я хочу быть уверен, что мы знаем, что делаем, и сможем сделать всё как можно лучше. Кроме того, есть ограничения на заявки из каждого штата, и ты должна быть среди первых.

Камрин чуть не засмеялась от мысли о том, чтобы кому-то рассказать об этом. Кому вообще есть до этого дело из её знакомых? И она, конечно, была слишком суеверна, чтобы трезвонить направо и налево.

Она поблагодарила его и повесила трубку, после чего побежала надевать своё лучшее платье и расчёсываться. Она была рада, что накрасила ногти не очень ярко.

Он так помогал ей, что ей хотелось выглядеть достойной этого.

На следующее утро, когда они с Джен поехали на встречу с родителями Холли Струтерс, Райли испытывала противоречивые эмоции.

Она не знала, чего ожидать.

Она не знала, на что надеяться.