– Ха! – воскликнула Мэри-Кей, спрыгивая с кровати и одергивая блузку. – Ты ставишь себя в дурацкое положение! Давай выметайся!

– Сначала ты объяснишь мне, что происходит, – упрямо гнул свое Бэккер, – Ты позвонила: приезжай! – Он почти кричал, его голос заполнял всю комнату. – Ты сказала: поднимайся сюда! Что я должен был думать? Мы почти два месяца ходим везде вместе!

Мэри-Кей заплакала.

– Я имела в виду не это, – сказала она, прижимая к животу подушку. – Я просто хотела побыть с тобой вдвоем.

– Побыть со мной вдвоем!! И как ты себе это представляла? – спросил он, широко разводя руками. Он подошел к ней на шаг ближе.

– Поосторожнее, Бэккер, – предупредила я, но он проигнорировал мои слова.

– Я не имела в виду это, – плача, повторила Мэри-Кей.

– Черт побери! – сказал он, наклонившись к ней; я стиснула зубы и стала потихоньку подбираться к бите. – Ты сама не знаешь, чего хочешь.

– Заткнись, Бэккер! – резко бросила я. – Ради всего святого, ей четырнадцать лет.

Мэри-Кей плакала в подушку.

– Она моя девушка! – закричал Бэккер. – Я люблю ее, а она любит меня, так что не лезь! Это не твое дело!

– Не мое дело? – Я не верила своим ушам. – Ты же говоришь о моей младшей сестре!

Неожиданно для себя я выбросила вперед руку, нацелив указательный палец на Бэккера. У меня на глазах с пальца сорвались искры потрескивавшего голубого огня и ударили парню в бок. Бэккер вскрикнул и, схватившись за бок одной рукой, другой пытался уцепиться за покрывало.

Я в ужасе уставилась на него, а он на меня, словно у меня вдруг выросли крылья и когти.

– Какого черта… – выдохнул он, держась за бок.

Я молилась, чтобы у него на руках не было крови. Когда он перестал держаться за бок, на его рубашке пятен не оказалось. Никакой крови. Я с облегчением перевела дух.

– Я пошел отсюда, – сказал он сдавленным голосом и, шатаясь, поплелся к двери.

На пороге он оглянулся в последний раз на Мэри-Кей. Она сидела, уткнувшись лицом в подушку, и не посмотрела на него. Метнув злой взгляд на меня, Бэккер выскочил из спальни и загрохотал вниз по лестнице. Через несколько секунд громко хлопнула входная дверь, и я свесилась через перила – удостовериться, что он ушел. Через боковое стекло у двери я увидела, как он быстро шагает по улице, потирая ребра. Его губы шевелились, словно он ругался.

Я вернулась в комнату Мэри-Кей. Сестра прижимала к глазам косметическую салфетку и хлюпала носом.

– Господи, Мэри-Кей! – сказала я, садясь рядом с ней на кровать. – В чем дело? Почему ты не с родителями на обеде?

Она снова заплакала и, наклонившись вперед, прижалась ко мне. Я обняла ее и прижала к себе, безмерно радуясь, что с ней не случилось ничего плохого, что я в нужный момент оказалась дома. Впервые за последнюю неделю мне показалось, что между нами все опять стало таким, как прежде. Что мы дружны. Что нам хорошо. Что мы доверяем друг другу. Мне очень не хватало всего этого.

– Не говори маме с папой, – попросила она. Слезы оставляли мокрые дорожки у нее на щеках. – Я просто хотела побыть с Бэккером вдвоем, вот и сказала им, что мне надо заниматься, и попросила высадить меня у дома по дороге в ресторан. Просто… ну, мы всегда в окружении других людей. Я не знала, что он подумает, будто…

– Ладно, Мэри-Кей, – сказала я, стараясь успокоить ее. – Произошло очень большое недоразумение, но ты не виновата. То, что ты сказала, что хочешь побыть с ним вдвоем, вовсе не значит, что ты обязана ложиться с ним в постель. Ты имела в виду одно, а он понял это иначе. Ужасно то, как он себя повел. Мне надо было вызвать полицию.

Мэри-Кей шмыгнула носом и отстранилась от меня.

– Я не думаю, что он на самом деле собирался… сделать мне плохо, – сказала она. – Наверно, это просто выглядело хуже, чем было на самом деле.

– Да ты его еще и выгораживаешь!

– Вовсе нет, – сказала моя сестра. – Я его не выгораживаю и определенно собираюсь с ним порвать.

– Отлично, – с чувством сказала я.

– Но должна сказать, что это было совершенно на него не похоже, – продолжала Мэри-Кей. – Он никогда не заходил слишком далеко, всегда подчинялся, когда я говорила нет. Я уверена, завтра он точно будет раскаиваться.

Я, сощурившись, посмотрела на нее:

– Мэри Кэтлин Роулендс, так дело не пойдет. Нс смей искать ему оправданий. Когда я сюда вошла, он почти лежал на тебе!

– Да, – признала она, наморщив брови.

– И вышиб у меня из рук биту, – сказала я. – И орал на нас.

– Я знаю, – согласилась Мэри-Кей. Она явно рассердилась – Ему нельзя верить.

– Вот это больше похоже на дело, – заметила я, вставая. – Скажи мне, что ты порвешь с ним.

– Я порву с ним, – повторила Мэри-Кей.

– Хорошо. Я пойду переоденусь, а ты умойся и приведи в порядок комнату, пока не вернулись мама с папой.

– Ладно, – сказала Мэри-Кей и встала. Потом она улыбнулась мне слабой улыбкой. – Спасибо за спасение. – И крепко обняла меня.

– Всегда рада помочь, – сказала я и повернулась, чтобы уйти.

– А вообще как ты заставила его прекратить это? Он сказал «ой», а потом налетел на кровать. Что ты сделала?

Надо было быстро что-то придумать.

– Я дала ему пинок под колено, и его нога подломилась, – сказала я. – От этого он потерял равновесие.

Мэри-Кей засмеялась:

– Он наверняка очень удивился.

– По-моему, мы оба удивились, – честно сказала я и не очень уверенными шагами спустилась вниз.

Я выстрелила в человека огненным шаром. Это, без сомнения, было странным – даже для ведьмы.

1 сентября 1982 года

Сегодня мы переезжаем из этого адского места в городок, находящийся примерно в трех часах езды к северу отсюда. Он называется Мешома-Фолз. Мне кажется, что «Мешома» – индейское слово. Здесь по всей округе очень много индейских названий. Городок этот маленький и очень красивый, немного напоминает дом.

У нас уже есть работа: я буду работать официанткой в небольшом кафе, а Ангус будет помогать местному плотнику. На прошлой неделе мы видели там людей в странной старомодной одежде. Я спросила о них местного жителя, и он сказал, что это аманиты.

На прошлой неделе Ангус вернулся из Ирландии. Я не хотела, чтобы он ехал, и писать об этом до сих пор не могла. Он поехал в Ирландию, побывал в Беллинайджэле. От города мало что осталось. Каждый дом, где жила ведьма, был сожжен до основания, а теперь там все сравняли с землей, расчистили под новое строительство. Он сказал, там не осталось никого из наших, он никого не смог найти. В Мач-Бенчаме он услышал историю, которую рассказывали люди, об огромной темной волне, которая смела город, о волне без воды. Я не знаю, что могло вызвать или создать нечто столь мощное. Разве что много ковенов, объединивших свои усилия.