— Здесь, — произнес Гар и бросил поводья. — Остаток пути лучше проделать пешком. Тропинка узкая, а лес густой. Кроме того, лошади иногда… беспокоятся… возле Погодной Палаты.

— Да что вы? — Эшер соскользнул с коня. — А рыбаки?

Гар перебросил ногу через луку седла и лихо спрыгнул на землю.

— Откуда мне знать?

— А я знаю, — сообщил Эшер, привязывая Сигнета к ближайшему крепкому деревцу. — Рыбаки беспокоятся даже больше, чем лошади. И не надо так скакать, это опасно. Шею себе свернете.

— Эшер, я слезаю с коня таким вот образом уже много лет. Хочешь сказать, что у меня кривая шея?

— Нет, но всегда что-то случается в первый раз, — парировал он. — По крайней мере так мне говорили.

Привязав Баллодэра, Гар похлопал его по шее.

— Идем. Ночь коротка.

Они зашагали по узкой, заросшей травой тропе. Холодный ночной воздух пронизывал насквозь, но Эшер не замечал этого. Он дрожал, но не от холода, а от страха. Заметив это, Гар извлек из воздуха плащ и, улыбнувшись, накинул ему на плечи, хотя время и место для подобных шуток были явно неподходящие.

Само собой, без споров и перебранок в таком деле не обошлось.

— Я все еще не уверен, что это хорошая затея.

— Конечно, хорошая. Ты сам утром говорил, что мне не следует заниматься заклинанием погоды в одиночку.

— А если что-то пойдет не так?

— Ты поможешь.

— Помогу, понятное дело, — медленно произнес Эшер. — Однако мне грозят большие неприятности.

Гар взглянул на него с любопытством:

— Неприятности?

— Конечно! Помощь вам — это прямая дорога в казематы под казармами Оррика! — Гар все еще не понимал, и Эшер чуть не стукнул его со злости. — Олкам запрещено заниматься магией, или вы забыли? Не помните, какая участь постигла Тимона Спейка? Хотите того же и для меня?..

— Я ничего не забыл. — Гар остановился. — Ты обижаешь меня, говоря такие слова.

— Прекрасно, я обижаю вас, но голову отрубят мне! — крикнул Эшер в лицо этому идиоту — своему королю.

— Помилуй меня, Барла! — покачал головой Гар. — Никто не собирается рубить тебе голову. И к магии ты не будешь иметь никакого отношения, ты просто станешь охранять меня, пока я буду заниматься заклинанием погоды во благо Лура. Дурак, тебе награда за это полагается!

— Скажите это Конройду Джарралту!

Гар в нетерпении схватил его за руку, а другой указал вверх и вперед.

— Посмотри на Стену, дарованную нам Барлой. Давай же, взгляни на нее!

Тяжело вздохнув, Эшер запрокинул голову и посмотрел на Стену. На сверкающую золотистую завесу, поднимавшуюся к звездному небу. Такую далекую. Таинственную. Величественную.

— Ладно, — сказал он и вырвал руку из пальцев Гара. — Вижу. Дальше что? Ну, Стена. Все та же, что и раньше.

— Да. Все та же, на протяжении шести сотен лет. Ты вырос, когда она уже стояла, и воспринимаешь ее как данность. Правильно? И едва ли вспоминаешь о ней каждую неделю. Знаешь почему? Потому что никогда не сомневался, что, подняв голову, увидишь ее. Вот почему ты всегда спокойно спал ночами.

— Гар…

— Что такое для тебя Стена, Эшер? Что она означает для тебя?

— Не знаю, — смущенно ответил он. — Покой. Благоденствие. — Эшер пожал плечами. — Магию.

Гар посмотрел вверх, на золотистое чудо, освещавшее горы.

— Я вижу алтарь, на который мой отец положил свою жизнь. Алтарь, на который положили свои жизни все Заклинатели Погоды — поколение за поколением, вплоть до самой Благословенной Барлы, которая отдала жизнь, чтобы создать ее. Я вижу клинок, который, начиная с этой ночи, будет кромсать меня изо дня в день, пока я не истеку кровью до смерти. Вижу свою жизнь, вижу смерть и между ними — исполненные болью дни, которыми мне придется заплатить за обладание землей, нам не принадлежащей; вижу меч, занесенный над твоим народом, и думаю о том, что от меня зависит — падет он на ваши головы или нет. Все теперь зависит от меня. — Он отвел взгляд от Стены и посмотрел на Эшера. — Вот что я вижу.

Эшер помрачнел. Гар опять стал чужим. Чужой дух в таком знакомом теле. Он засунул озябшие руки в карманы.

— Вы в самом деле считаете, что сможете вызвать дождь над всем королевством?

Гар с усилием оторвал взгляд от Стены.

— Думаю, что пока не попробую, не узнаю. — Он двинулся вперед, и Эшер последовал за ним.

Через полмили тропа оборвалась, выведя их на маленькую опушку, посреди которой стояла… королевская Погодная Палата. Увидев ее, Эшер почувствовал, как задрожали коленки, а сердце ушло в пятки.

Согласно легенде, Барла построила ее сама и провела в ней последние дни своей земной жизни, совершенствуя погодную магию и укрепляя Стену, которая должна была хранить Лур от напастей на веки вечные. Построенная из тех же камней, что и Башня Гара, Палата была увенчана куполом из дымчатого стекла, над которым простиралось звездное небо. Никаких других зданий поблизости не было. Но Стена возле Палаты как будто стала ближе, ярче и осязаемей, словно Палата обладала некоей силой, притягивающей ее. Эта сила выплескивалась через кромку древней кладки из голубого камня, жившей, казалось, своей собственной жизнью.

Эшер оглянулся.

— И никакой охраны?

— Нет надобности. Палата погружена в магию. Отец говорил, что она… живая. Каким-то образом она узнает, что кто-то пришел. И если кто явится со злым намерением, она его не впустит. Нет такой магии, которая заставит ее поступить по-другому.

Гар ступил на опушку. Сделав глубокий судорожный вдох, Эшер последовал за ним.

Дверь в Палату была сделана из обыкновенных досок — даже без всякой резьбы. Ни ручки, ни молотка, ни замочной скважины. Гар задумался, роясь в памяти.

— Когда в последний — и единственный — раз я приходил сюда, Дурм говорил, что приведет меня опять, чтобы продолжить обучение… — Он положил ладонь на грудь, обтянутую черной туникой. — Вот и еще один план сорвался, вместе со всеми остальными. — Откинув голову, он вытянул руки и уперся ладонями в дверь.

— Она не поддалась.

— Просто разбухла, — бросил Эшер, чтобы нарушить неловкое молчание. — Разбухла от сырости.

— Какая сырость? Я дождь пока не вызывал.

Он снова бросился вперед и ударил дверь сильнее. Она опять не поддалась, но скрипнула. Затаив дыхание, Гар отступил на шаг и посмотрел на дверь с яростью и страхом.

— Дай пройти, проклятая деревяшка! Я король, и ты должна уступить! — Гар ударил в дверь кулаком. — Пусти! — Он вплотную подошел к двери. Прижался к дереву лбом, прошел по нему пальцами, словно по телу любимой. — Прошу тебя, — прошептал он, — прошу, дай войти…