– Что с ней случилось?

– Я объясню на обратном пути.

– Ты не можешь говорить серьезно.

– Мы вернемся, чтобы помочь ей.

– Я с тобой не возвращаюсь.

Женщина попыталась оттолкнуть его.

– Эмори!

Она замерла, но не потому, что мужчина легонько встряхнул ее, а потому, что он назвал ее по имени, и потому, с какой властностью он это сделал.

– Мы можем стоять здесь, рискуя тем, что нас арестуют и отправят в тюрьму, или…

– Ты отправишься в тюрьму. Не я.

– Или ты можешь исполнить свою клятву Гиппократа, зайти внутрь и собрать все, что тебе потребуется, чтобы лечить ее.

– Я не стану совершать преступление.

– Даже ради благого дела?

– Ничто меня не заставит.

– Ты скоро передумаешь, – он подтолкнул ее к двери офиса. – У тебя репутация благодетеля человечества. Я даю тебе шанс сделать доброе дело.

Перед глазами Джефа дневной свет сменился короткими сумерками. Быстро наступила темнота.

Он убивал время, хотя ему хотелось убить Найта и Грейнджа за то, что они не сообщали ему новости, как обещали. Вместо этого Джеф сидел и смотрел на тикающие на стене часы, уносящие с собой день, не имея ни малейшего представления о том, что происходит в офисе шерифа за стенами приемной.

Когда подошло время закрытия клиники в Атланте, он набрал ее основной номер.

– Это Джеф Сюррей. Врачи еще там?

– О господи, мистер Сюррей! – Милый голосок администратора задрожал от эмоций. – Я оставляла вам сообщения, чтобы узнать, если ли новости о докторе Шарбонно. Мы все вне себя от тревоги. Прошу вас, скажите мне, что с ней все в порядке.

– Прошу вас, позвольте мне поговорить с врачами. С любым из них.

– Со мной рядом как раз доктор Джеймс.

Джеф услышал, как трубку передали из руки в руку, потом раздалось:

– Джеф?

– Боюсь, что мне нечего вам сказать, Нил. Еще до обеда они нашли машину Эмори. Но только машину. Больше мне ничего не сказали.

– Подождите, пожалуйста, я включу громкую связь. Все хотят слышать.

Джеф мог представить персонал клиники, сгрудившийся вокруг стола администратора, пока он пересказывал то малое, что было ему известно.

– Я посмотрел этот национальный парк в Интернете. Он простирается на тысячи квадратных миль, в основном это горы, какую-то часть называют просто дикой. Местность не для слабонервных.

– Я ходил в поход в этих местах, – сказал Нил Джеймс. – И она там потерялась? О боже…

– К счастью, и вы об этом знаете, Эмори очень спортивная, у нее невероятная жизнеспособность.

– Разве там не идет снег и температура ниже нуля?

Пусть Нил сам рисует самые страшные картины.

– Да, погода очень мешает поискам.

Несколько вопросов были заданы одновременно. Джеф прервал говоривших:

– Прошу меня простить, но больше я ничего не знаю. Помощники шерифа еще не вернулись и ничего не сообщали. Во всяком случае, со мной они не говорили. Прошло уже несколько часов после их отъезда, и я в таком же неведении, как и вы. Это чертовски раздражает.

– Если хотите, я могу приехать…

Врач предлагал это ради Эмори, не ради Джефа, и Сюррей был рад тому, что у него есть причина отказать.

– Вы ничего не сможете сделать. Пока я не узнаю что-то конкретное, я надеюсь на лучшее и верю в то, что с Эмори все в порядке, но она просто не может связаться со мной.

Персонал клиники поддержал эту точку зрения, но их голоса звучали приглушенно и даже немного плаксиво, когда они прощались с Джефом.

Потом он позвонил к себе в офис и оставил голосовое сообщение для своей секретарши. Он сказал лишь о том, что у него проблемы в семье и на следующий день он на работу тоже не выйдет. Он как раз нажимал кнопку отбоя, когда появился Найт.

Когда Джеф увидел детектива, его сердце упало.

– Эмори?

Найт только покачал головой.

– Поиски продолжаются. Сожалею.

Он знаком пригласил Джефа следовать за ним, и они прошли знакомой дорогой в большую комнату со множеством столов. Грейндж уже сидел за столом Найта с кружкой кофе в руках, красных и обветренных. Его щеки разрумянились от холода.

Джеф сел на стул, который занимал и раньше.

– Как давно вы вернулись?

– Мы успели только выпить кофе, – ответил Найт. – Не хотите чашечку?

Джеф покачал головой, переводя взгляд с одного детектива на другого.

– Ради бога, скажите мне хоть что-нибудь. Что угодно. Я умираю здесь.

Найт отодвинул в сторону свою чашку с кофе, взял канцелярскую резинку и принялся крутить ее в пальцах.

– Печальная правда такова, Джеф. Мы ни черта не знаем о том, где Эмори может быть.

Сюррей посмотрел на Грейнджа. Тот торжественно кивнул в знак подтверждения.

– А ее машина?

– Она оказалась единственной на парковке, с которой открывается вид на горы, и откуда уходят многочисленные туристические тропы. Эти тропы разветвляются, кружатся, поднимаются вверх и опускаются вниз. Я записал названия некоторых троп. Взгляните, может, увидите что-нибудь знакомое.

Джеф взял листок бумаги, который Найт передал ему, и пробежал глазами список.

– Они все звучат одинаково. Индейские названия. Я не вижу ничего знакомого. Возможно, Эмори побежала по одной из этих троп, но… Простите, я не помню.

– Что ж, до темноты их проверяли все. Пока никаких следов вашей жены.

Джеф выпустил листок из рук – тот спланировал на стол Найта, – низко нагнул голову и начал массировать глазницы. Офицеры дали ему время осознать то, что они сказали. Наконец Сюррей поднял голову и провел рукой по лицу.

– В ее машине не было ничего, что могло бы навести на след?

– Машина была покрыта тонким слоем льда и снега, но ее явно никто не трогал после ухода Эмори. Вокруг тоже никаких следов. На парковке явно никого не было после того, как ваша жена оставила там машину.

– А в самой машине? Никаких следов борьбы? – Джеф сглотнул. – Следов преступления?

– Нет. И это хорошая новость. Никаких следов борьбы, – сказал Найт, по-доброму улыбаясь ему.

– Хвала господу.

– Мы полагаем, что ваша жена оставила машину на парковке и ушла сама. Никаких спущенных шин. Ключи она, разумеется, не оставила, но после того, как криминалисты…

– Криминалисты?