Франция. Виши. Район Кале.

Маршал Петен внешне выглядел невозмутимо. И только бросаемые им время от времени взгляды в сторону раскрытой на столе газеты «Матен» и лежащие рядом с ней бумаги выдавали его внутреннее состояние. Все шло абсолютно наперекосяк, все его расчеты оказались неверны и теперь оставалось только торговаться за приемлемые условия. Даже неудачи немцев на востоке и смерть Гитлера не так напугали маршала, как полученные сегодня известия. Все предыдущее вполне укладывалось в старую поговорку «на войне, как на войне» и не могло особо взволновать старого вояку, не дрогнувшего в период огромных потерь под Верденом в первую мировую и твердой рукой взявшего власть после поражения армии. Но сведения о применении русскими невиданного по мощности оружия сломали старого бойца. Он наглядно представлял силу современного огня, но одна бомба, уничтожившая целый район, не укладывалась в его мировоззрение. Это было нечто запредельное, нечто адское и страна, владевшая таким оружием, могла делать в мире всё что хочет. Именно эта беспредельная сила, не имеющая преград, приближалась сейчас к границам его милой, его родной Франции. Чтобы не говорили и не писали его противники, маршал был патриотом. Просто он считал, что Франция может сохраниться и процветать только под его руководством, двигаясь по предначертанному им пути. И важнейшими принципами его политики была дружба с Германией и борьба с коммунизмом. Теперь эти принципы рухнули, теперь рухнуло дело всей его жизни, так как коммунисты попущением божьим стали всемогущи. И ОН, человек начинающий все документы подобно французским королям словами: «Мы, Филипп Петен, маршал Франции…», он считавший себя равным Наполеону, сейчас с нетерпением ждет русского посла, чтобы узнать установленную для него кем-то в далекой варварской стране судьбу.

Прибывший в сопровождении министра иностранных дел А. Бетуара советский посол А.Ф. Богомолов был немногословен и сух. После обмена приветствиями и небольшого вводного разговора он вручил Петену меморандум правительства СССР с предложением о помощи Франции против незаконного вторжения английских империалистов и для обеспечения вывода германских войск. Петен, давно ожидавший нечто похожее, сразу согласился.

И вот, через несколько дней по всей территории Франции на военных аэродромах и посадочных площадках начали высаживаться десантники 105, 106 и 11-й парашютно-десантных дивизий. Передовые отряды высаживались или посадочным способом, или на парашютах, а вслед за ними садились транспортные самолеты Ил-12, Ил-14, Ту-4Т, Ту-4Д и Ту-75, а также буксируемые ими транспортные планеры Як-14. С них на французскую землю выползали легкие самоходные установки с длинноствольными пушками, автомобили, с прицепленными к ним пушками и минометами. Для усиления огневой мощи 38-го воздушно-десантного корпуса ему придали два минометных полка, один со 160 мм минометами, а второй — смешанный, с дивизионом 240 мм минометов. Встречающие русских немецкие и французские солдаты с изумлением рассматривали незнакомые крупнокалиберные минометы, буксируемые автомобилями и низкие, небольшие, но маневренные самоходки. Часть десантников размещаясь прямо на самоходках, другая часть на своих, немецких и французских автомобилях, выезжали в предписанные районы. Около Кале, занятого англичанами, высадилось два полка 11-й гвардейской воздушно-десантной дивизии — 51-й и 137-й. Они начали менять на позициях только немецкие части, оставив части 16-й французской дивизий. Кстати, командир корпуса потребовал немедленно освободить от домашнего ареста генерала Латра де Тассиньи, бывшего командира 16-й дивизии, отказавшегося воевать вместе с немцами против войск «Свободной Франции». Сначала Латр де Тассиньи не собиралсся вернуться на должность, но после длительной беседы с генералом Г. И. Хетагуровым, закончившейся распитием нескольких бутылок шампанского, снял все возражения. О чем они беседовали никто никогда так и не узнал, на все вопросы журналистов и коллег генерал отвечал усмешкой и междометиями.

Первоначально англичане и солдаты бригады «Свободной Франции» не обращали внимания на перемещения на той стороне фронта. Их радовало прекращение обстрелов и возможность без помех усовершенствовать оборону, пока немцы заняты своими делами. Но неожиданно над Кале появились русские реактивные самолеты, а место немецких войск в окопах заняли русские десантники и французские пехотинцы. К тому же на позиции англичан и их союзников обрушились тонны… листовок. В них французам напоминалось об операции «Катапульта», о фактическом предательстве англичан, эвакуировавших свою армию из-под Дюнкерка вместо поддержки французских войск и сообщалось о заключении договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с СССР. На английском же кроме сокращенного варианта этого текста, шли рассуждения о трудностях эвакуации армии морем и сообщалось, что СССР заключив договор с Францией, уже освободил ее от немецкой оккупации.

Несколько дней ничего не происходило, затем командовавший 38 воздушно-десантным корпусом генерал Г. И. Хетагуров связался с генералом Леонардом МакДауэллом, командовавшим британскими войсками в Кале, и в ультимативной форме потребовал в недельный срок эвакуировать войска с территории Франции. Иначе, говорилось в послании, советские и французские войска будут вынуждены силой выдворить британские войска с захваченной ими французской территории.

Англичане вынуждены были эвакуировать войска из Кале, причем каждый корабль, приходивший в порт, обязательно облетывался русскими реактивными бомбардировщиками, часть из которых несла подвешенные торпеды. После же окончания эвакуации выяснилось, что в бригаде «Свободной Франции» не хватает половины личного состава.

Норвегия. Район г. Нарвик.

Понесшие большие потери, но окончательно не разбитые части немецких горнострелковых дивизий второй, третьей и «Норд», 169 пехотной дивизии поспешно окапывались в районе города Нарвик, ожидая очередного удара Северного фронта маршала Конева.

После первоначального замешательства из-за непонятных явлений, армия «Север» начала наступление и даже смогла захватить окраину Петсамо. Несмотря на сильное сопротивление, русские явно уступали наступающим в численности. Но немецкие успехи были непродолжительными. Первоначально авиация русских затруднила снабжение и передвижения немецких войск, затем к ним подошли подкрепления и, используя превосходство в технике, они отбросили упорно оборонявшихся горных стрелков на исходные позиции. Позднее же положение стало ухудшаться по возрастающей. Снабжение становилось все хуже, финны вместо обещанной поддержки объявили нейтралитет, а русские все усиливались и усиливались. Их реактивная авиация захватила полное господство в воздухе, флот обстреливал немецкую оборону в прибрежных районах, а армия, уничтожая узлы немецкой обороны артиллерийскими обстрелами, при поддержке танков и самоходок постепенно оттесняла армию «Север» вглубь норвежской территории. Потом русские, подтянув дополнительные силы, провели наступательную операцию, захватив Киркенес и Вадсё, а остатки немецких войск вынуждены были отступить к Сейде. Попытки немецкого флота обстрелять русских пересекались противодействием той же авиации и неожиданно сильной береговой артиллерией. Оказалось у русских имелись специально разработанные 100 и 130 мм подвижные береговые орудия, которые передвигались за передовыми частями.