По пути Мэри Элла указала на обугленную сушильню.

– Миссис Гардинер говорит, что это сделала ты, – сказала она.

– Спичкой я не чиркала, но все равно виновата…

От зрелища обугленного сарая меня чуть не вырвало. Мы с Генри Алленом погубили столько табака, столько труда пошло насмарку! Что ему стоило сначала проверить горелки, а уж потом приняться за меня? Как же мы оба сглупили!

С тропинки, пролегавшей между полями, я отправила Мэри Эллу в сушильню, а сама потащилась в главный дом. Поднимаясь на крыльцо, я старалась унять тошноту и дрожь в коленках.

Дверь открыла Дезире.

– Здравствуйте, мисс Айви, – сказала она. – Разве нынче утром вы не работаете в сушильне?

Она не знала про меня и Генри Аллена: это было понятно по ее улыбке и радушию.

– Можно мне позвонить по телефону? – попросила я. – У малыша Уильяма сильное раздражение.

– Заходите. – Она впустила меня в дом. – Вы знаете, где телефон. Звоните.

– Мистер Гардинер дома? – тихо осведомилась я.

– Нет, мисс Айви. – Теперь ее тон навел меня на мысль, что все она знает, просто не держит на меня зла. – Он в сушильне.

Неприятное чувство прошло, и я отправилась на кухню – телефон был там. Мне всегда нравилось здесь бывать, нравилось, как одна комната переходит в другую. Меня завораживал простор. На кухне могли бы вольготно разместиться три таких семейства, как наше. Раньше я фантазировала, что когда-нибудь у нас с Генри Алленом будет такой же дом: большой, просторный, то, что надо для многочисленной семьи. Нашим детям не придется жить так, как жила я. Я надеялась, что мы с Генри Алленом сможем зажить душа в душу, но на самом деле понимала, что его родители этого не допустят. Гардинеру нельзя жениться на ком-то из Хартов. Минувшая ночь окончательно меня в этом убедила.

Я оставила сообщение для окружной медсестры. Женщина, принявшая сообщение, пообещала отправить к нам кого-нибудь, раз малышу Уильяму так худо. Я попрощалась с Дезире и бросилась в сушильню.

В этот раз все работали в «Зеленой» сушильне, дорога туда шла мимо «Южной». Цветные поденщики разбирали сгоревший сарай: то немногое, что уцелело, откладывали в сторону, а черные доски сваливали в кузов старого гардинеровского пикапа. Я не сразу увидела, что вместе с ними трудится и Генри Аллен: все его лицо было в копоти. Я догадалась, что таково его наказание: работать вместе с цветными. Подняв голову, он увидел меня. Наши взгляды встретились на долю секунды, потом оба мы отвернулись. У меня перехватило дыхание, но я не остановилась и быстро миновала пожарище, результат нашей с ним беспечности. В этот день я решила работать не покладая рук.

Днем в понедельник я подъехала к дому Дэвисона Гардинера. Был жаркий июльский день, и я не торопилась выходить из машины. Мне предстояло первое в жизни самостоятельное собеседование. Гардинер меня ждал. Роберт сказал за завтраком, что я очень начитанная, в кармане у меня диплом и опасаться мне нечего. Но нервы у меня все равно были натянуты как канаты. Я достала из портфеля блокнот и пробежала глазами записи, сделанные утром, во время телефонного разговора с Энн Ланг. В пятницу ее вызывали к Уильяму, которого Харты намазали неправильной мазью, чем усугубили его сыпь.

«Боюсь, там ему грозит опасность, – сказала она. – В прошлый раз они даже не могли его найти, а теперь это!»

Я не знала, как с этим быть. Мне в который раз вспомнился человек, тащивший на веревке полено. Эта встреча не давала мне покоя, но я все равно ломала голову над тем, как помочь Мэри Элле стать хорошей матерью, а не отнимать у нее сына. Я решила обсудить это с Фредом.

«Я оставила Айви противозачаточный гель и презервативы, – сказала мне Энн. – Она клянется, что не живет половой жизнью, но ей пятнадцать лет, и, извините, пятнадцатилетние девушки в такой обстановке… В общем, я бы удивилась, если бы это оказалось правдой».

Я надеялась, что Айви не обманула окружную медсестру. Половая жизнь в пятнадцать лет – это слишком печально. Сама я в пятнадцать лет не поняла бы связи между сексом и любовью и решила бы, что мной просто пользуются.

«Шарлотта считает, что ее надо стерилизовать», – сказала я.

«Я того же мнения, – сказала Энн. – У нее эпилепсия. Я уже заполнила тот бланк, который требуется от меня. Я пришлю его вам, он потребуется для заявки. Попробуйте узнать, встречается ли она с мальчишками. Мне она не доверяет, я так и не смогла развязать ей язык».

«Нам ведь придется сказать Айви правду? – спросила я, думая о Мэри Элле и о том, как ее обманули, стерилизовав и скрыв это от нее. Я считала это неприемлемым. – В случае, если заявку примут?»

«Давайте действовать по порядку», – ответила на это Энн.

Убирая блокнот в портфель и вылезая из машины, я думала о том, что действую как раз по порядку и что беседа с Гардинером станет первым шагом.

Пока я шла к дому, меня мучил едкий запах – видимо, поблизости что-то горело. Гардинер учтиво распахнул для меня дверь.

– Итак, вы – наш новый социальный работник, – начал он.

Я кивнула. Я рассказала ему по телефону, что заменю Шарлотту. Как все те, с кем я успела встретиться, он принял это известие безо всякой радости.

– Что ж, входите. Мы только что пообедали. Я собирался обратно на работу, но задержался, чтобы уделить время вам.

Я оказалась в большой уютной гостиной. Дом выглядел именно так, как я ожидала. На полу лежал большой овальный ковер, мебель была ухоженной и удобной, диваны были накрыты аккуратными пледами. У стены стояло пианино, над ним висела рогатая оленья голова. Повсюду были расставлены безделушки.

Вошедший в комнату юноша-подросток при виде меня остановился как вкопанный.

– Это мой сын Генри Аллен, – сказал Гардинер.

– Здравствуй, Генри Аллен, – сказала я с улыбкой. Парень был хорош собой, вылитый отец, только без очков.

– Возвращайся обратно, – приказал ему Гардинер довольно резко.

– Да, сэр. – Парень взглянул на меня. – Приятно познакомиться, мэм.

С этими словами он отправился через кухню – так я решила, потому что там копошилась служанка, – к задней двери.

– Моя жена сейчас в лавке, – сообщил Гардинер. – Знаете, где это?

– Знаю, – ответила я, хотя не была уверена, что смогу найти это место, только помнила, как лавку показывала мне Шарлотта, проезжая мимо.

– Тогда загляните к ней по пути, если сможете.

– Непременно.

– Присядьте. – Он указал на диван, а сам сел рядом с пианино. – Дезире! – позвал он.

В двери кухни появилась цветная женщина средних лет.

– Да, мистер Гардинер?

– Не угостишь банановым пудингом меня и миссис… – Он приподнял брови. – Простите, я запамятовал…