— Понимаю.

— У вас же с ней ничего не связано.

— Абсолютно.

Фабиан провел Аллейна в комнату и зажег свечи на туалетном столике. Они осветили большое помещение с белыми стенами и пестрыми занавесками на окнах, изящное бюро, пышную постель и несколько гравюр с изображением цветов. На кровати лежала пижама, очевидно, положенная Маркинсом, а чемоданчики с бумагами были аккуратно водружены на бюро. Аллейн незаметно усмехнулся.

— На сегодня все? — спросил Фабиан.

— Нет, пожалуй. Мне хотелось бы взглянуть на вашу мастерскую.

— Почему бы и нет. Пойдемте.

Это была вторая дверь слева по коридору. Фабиан снял с шеи ключ.

— Ношу на шнурке от ботинка, — пояснил он. — Как и говорил. Прошу вас.

После свечей яркая электрическая лампочка над верстаком слепила глаза. Она освещала полку с инструментами и аккуратно разложенные чертежные принадлежности. Сбоку стоял небольшой токарный станок, засыпанный металлической стружкой. Справа находился большой встроенный шкаф, запертый на висячий замок, а рядом с ним — современный сейф с цифровым запирающим устройством. Три объемистых ящика под верстаком тоже были заперты.

— Важные чертежи и расчеты всегда хранились в сейфе, — сообщил Фабиан. — Как видите, все убрано и находится под замком. И прошу обратить внимание на мои ставни, о которых так пренебрежительно отозвался старина Дуглас.

«Искусная работа», — отметил про себя Аллейн.

— Могу вас уверить, что к ним никто не прикасался, — добавил Фабиан.

Сев на верстак, он начал рассказывать о своей работе.

— Это магнитный взрыватель для противовоздушных снарядов. Снаряд делается из цветного металла и снабжается магнитным устройством, которое его взрывает в непосредственной близости от двигателя самолета или другого металлического предмета. Мы ожидаем, что особенно эффективен он будет на значительной высоте, где почти невозможно прямое попадание. Эту идею мне подсказали магнитные мины, которые, как вы знаете, взрываются в магнитном поле, окружающем стальной корабль. Авиационные двигатели, несмотря на присутствие в них сплавов, содержат значительное количество железа. К тому же магнитное поле в них создается катушками зажигания. Наш взрыватель сильно отличается от того, что используется в магнитных минах, но его можно назвать троюродным братом оного, так как он тоже взрывает снаряд в магнитном поле самолета. Короче говоря, если у нас что-нибудь выйдет, а я думаю, что выйдет, эффект будет колоссальный, — подытожил Фабиан, и глаза его заблестели.

— Не сомневаюсь. У меня только один вопрос. Как вы надеетесь избежать преждевременного взрыва под действием самого пускового устройства или в воздухе?

— В этой штуке будет предохранитель, который не даст взрывателю сработать, пока снаряд находится в орудии и не вращается. В результате мы получаем воздушную магнитную мину. Я покажу вам чертежи, но сначала вы предъявите мне официальное удостоверение, — пошутил Фабиан.

— Мне это крайне интересно. Но если не возражаете, не сейчас. Мне еще надо поработать.

— В таком случае я провожу вас в спальню, предварительно убедившись, что под верстаком не прячется какая-нибудь искательница приключений.

Вернувшись в комнату Аллейна, Фабиан прикурил от свечи и искоса взглянул на гостя.

— Ну как, что-нибудь получилось?

— Вы про нашу беседу?

— Да. Безнадежная глупость?

— Я так не думаю.

— Завтра вы сможете поговорить с семейством Джонсон и со всеми остальными.

— А такая возможность будет?

— Сейчас время стрижки. Вы увидите, как это происходит. Все как обычно. Кроме одного…

— Кроме чего? — спросил Аллейн, когда Фабиан запнулся.

— У нас новый пресс. Я просто не мог видеть старый. Хотя новый точно такой же.

— Я зайду посмотреть, если позволите.

— Да, конечно. И еще одно. Вы уже слышали о нашем немыслимом режиме дня. Вам не обязательно ему следовать. У нас завтрак без четверти шесть.

— Но я согласен.

— Отлично. После завтрака отведу вас в стригальню. Если вам еще что-то понадобится, все к вашим услугам.

— Мне хочется побродить везде самостоятельно. Буду признателен, если меня вообще не будут замечать.

— Вот это вряд ли получится. Но разумеется, у вас полная свобода действий. Я уже предупредил Даки и всех работников, что вы с ними побеседуете.

— Как они это восприняли?

— С энтузиазмом. Это добавляет остроты во всю эту историю с убийством. Проклятые упыри! Хотя там будет пара крепких орешков: Уилсон, сортировщик шерсти, и прессовщик Джек Мерривезер. Ваш друг младший инспектор Джексон потерпел с ними полное фиаско. И потом еще Томми Джонс.

— Отец того мальчишки?

— Да. Непростой парень этот Томми. Я-то с ним отлично поладил. У него свой взгляд на вещи, и в политике мы с ним во многом сходимся. Так что считаю его отличным малым, — усмехнулся Фабиан. — Правда, он довольно упертый. Одно то, что он был против заботы Флосси о его сыне, говорит о многом. А как он судит о полицейских! В общем, не подарок.

— А сам мальчик?

— С ним проще. Он славный парень и очень независимый. Мы с ним по-настоящему сдружились. Я даю ему «Нового политика», и он два-три раза в неделю реформирует правительство, социальный уклад и моральные ценности человечества. Он отличный музыкант, но сейчас у него маловато практики. Я предложил ему играть на нашем «Бекштейне», но он отказался.

— Почему?

— Рояль принадлежал Флосси.

— Значит, они поссорились всерьез?

— Да. Его счастье, что он в тот критический момент терзал Баха на старой развалине в бараке. Ведь все знали о той ссоре и его бегстве с фермы. Ваш друг младший инспектор вцепился в это обстоятельство всеми зубами, но мы все были готовы присягнуть, что игра на пианино не прерывалась ни на минуту. С Клиффом все в порядке.

— А как вы объясните инцидент с виски?

— Не знаю, что там произошло, но уверен — он его не воровал. Я пытался его расколоть, но не получилось — молчит.

— А как он ладит с людьми на ферме?

— Неплохо. Сначала они смотрели на него как на чокнутого. Его образованность и наклонности не вызывали у них симпатии. Здесь о молодых людях судят по их умению играть в спортивные игры и работать руками. Но Клифф во время каникул трудился на ферме с таким рвением, что они стали снисходительнее к его отклонениям от нормы и даже просили побренчать по вечерам. А когда он вернулся домой убежденным левым, то просто пришли в восторг. Вообще-то они неплохие ребята — большинство из них.

— Но не все?

— Повар, готовящий для стригалей, довольно противный парень, но он появляется лишь в сезон стрижки овец. О постоянных работниках заботится миссис Джонс. Большинство стригалей сколотят кругленькую сумму — и прямым ходом в паб за перевалом, где и пропьют все без остатка. Это здесь обычное дело, и вряд ли что-то можно улучшить, не меняя их социального положения. Но этот деятель прячет спиртное у себя на кухне, и редкий сезон обходится без запоев и белой горячки. Он, конечно, гнусный тип, но без него не обойтись. Как ни странно, они его любят. Он в приятельских отношениях с разнорабочим Элби Блэком. Тот одно время дружил с молодым Клиффом, но потом они рассорились, что, на мой взгляд, только к лучшему. Этот Элби — полный отстой. Если окажется, что это он стянул виски, я нисколько не удивлюсь. Перс тоже мог это сделать. Повара зовут Перси Гоулд, или просто Перс. Здесь все христианские имена превращают в какие-то клички.