— Знаешь, добрый человек, — заговорил сипатый, — мы вот еще в прошлой эпохе, когда я в летной школе обучался на вертолетчика, с одним нашим историком, помнится, спорили…

Он перехватил изумленный взгляд Александра Борисовича и ухмыльнулся:

— А ты как думал?.. Все мы когда-то людями были, я вот даже, можно сказать, философствовать любил… — Он подмигнул Турецкому и тут же доказал свои слова на практике: — Историк наш тогда какую-то требуху нам на уши вешал про исторические жертвы… А один умник наш, из курсантов, ему в ответ: мол, при чем тут история, мол, жертва своего палача сама завсегда найдет… Я тогда ни х… не понял, зато теперь, на собственной шкуре обученный, понимаю… Ты ж вот по подворотням не шляешься? Ну а мы, видать, с Коляном, как раз на это, чтоб, значит, историческими жертвами стать, только и сгодились… Да и наши, «афганцы»-то, не все ж таким манером закончили…

— Не все… — эхом отозвался Александр Борисович и усмехнулся: — Некоторые пополнили ряды российских киллеров…

О славной команде Грязнова-младшего он при этом отчего-то не вспомнил.

— Во, видишь?.. А мы и на это не сгодились, поскольку одно дело — душманов на тот свет отправлять, и совсем другое — убивцем стать… Я, к примеру, в Господа Бога верю, на большие праздники к храму одному хожу — за подаянием… Внутрь-то с моей рожей не войдешь! Однако надеюсь сильно, что Бог мне это простит, поскольку в убивцы себя не зачислил и зачислять не собираюсь… Слушай, начальник, а ты, часом, не из ментовских будешь?..

— Я не из ментовских, — сказал Александр Борисович и поднялся со скамейки. — Но и у меня работа такая, что дисциплины требует… Пора мне, мужики… Если не передумаете насчет помощи, я в ближайший месяц тут каждый вечер, ночь и утро буду… Во-о-он в том корпусе…

— Да кто ж нас к тому корпусу-то подпустит? — удивился ясноглазый. И уже в спину уходящему Турецкому крикнул: — Да вы, гражданин хороший, не волнуйтесь, мы точно не передумаем! Но если за жизнь побалакать захотите, так мы тут неподалеку, на пустыре у старого склада, обычно кучкуемся. — Хорошо, я запомню. Бог даст, еще свидимся, мужики…

Тоненький, раскатистый смех Коляна — смех счастливого и вполне довольного жизнью человека — преследовал Александра Борисовича до самой калитки, да и после, когда он продирался к Большой Дмитровке через успевшие образоваться пробки, все еще стоял в ушах.

Утро выдалось ясным и солнечным, на небе не было ни единого облачка. Но теперь Турецкий этого не замечал. Напротив, ему почему-то казалось, что небеса обложены по всему кругу горизонта тяжелыми и черными тучами. А все машины вокруг, а заодно и лица прохожих, которые его рассеянный взгляд изредка выхватывал из толпы, окрашены в один и тот же мутно-серый цвет…

На Меркулова Турецкий наткнулся в коридоре, неторопливо двигаясь в сторону своего кабинета. Тому хватило одного взгляда, чтобы нахмуриться и притормозить, хотя шел он к генеральному, срочно вызвавшему к себе Константина Дмитриевича.

— Саша, — окликнул Меркулов слегка вздрогнувшего на его зов Александра Борисовича, — у тебя еще что-то стряслось после нашего разговора?..

— Что?.. А-а-а… Да. То есть нет, — тот вздохнул и посмотрел на шефа отсутствующим взглядом.

— Так да или нет? Как Иринка?..

— Ирина спит… Обошлось пока… Я просто задумался.

— О чем? — с некоторым облегчением усмехнулся Меркулов. — О чем?.. — Турецкий прищурился и глянул на него наконец осмысленно. — О том, Костя, что мы с тобой живем на другой планете! А пояснять долго, как-нибудь расскажу… Словом, на другой, и живем хорошо, куда лучше, чем думаем…

— Рад за тебя, — Меркулов с сомнением поглядел на друга. — У тебя точно все в порядке?

Александр Борисович кивнул и поправил его:

— Не за меня лично надо радоваться, а за всех нас… А вообще, нет никакого повода для радости, Костя… Тех, кто это все затеял, я бы… Я бы собственными руками придушил!..

Константин Дмитриевич с тревогой оглядел бледное и мрачное лицо Турецкого, и у него отчего-то сжалось сердце. Возможно, от того, что лучше других понимал, как сейчас нелегко его другу.

— Ладно, Саня, иди… Там Померанцев тебя уже ждет, копытом бьет: ему куда-то бежать надо… Иди!

3

Померанцев действительно «бил копытом», то бишь с самым сердитым видом кружил по маленькой приемной Турецкого, не обращая внимания на его молодую и очень симпатичную секретаршу Наташу. Последнее для Валерия, который, к огорчению Меркулова, успел зарекомендовать себя большим женолюбом, было нехарактерно. И Наташа следила за его вышагиваниями с обидой и неодобрением. — Ух, наконец-то!.. — нахально прокомментировал он появление шефа. — Я уж вам, Сан Борисыч, звонить хотел.

— У тебя что, пожар? — буркнул Турецкий, на ходу кивая Наташе и отпирая дверь кабинета.

— Вроде того… Сан Борисыч, сколько дел можно валить на одного и того же следака, как думаете?! Тем более что и дело-то пустяк, а времени займет со всей писаниной… Вообще не понимаю, при чем тут мы!..

Турецкий тяжело вздохнул, с усилием стряхивая с себя тяжелые впечатления сегодняшнего утра. Оба они уже стояли посередине кабинета Александра Борисовича.

— Валера, когда ты наконец научишься не валить все свои, возможно, и оправданные, но отрицательные эмоции, на меня прямо с порога? Открой-ка лучше форточку, а после все по порядку: и насчет пустяков, которые на тебя валит негодяй Меркулов, и насчет Мокрушиной… Давай!..

Он прошел к своему столу и, дождавшись, когда Валерий, успокоившись, сел наконец напротив, вопросительно уставился на него.

— Тут такое дело — заказуха, раскрытая заранее, заказчик уже арестован, дело в ведении МУРа.

— Еще раз с начала, — усмехнулся Александр Борисович. — Желательно с именами и деталями.

Померанцев поерзал на стуле и приступил, как было приказано, к деталям:

— Вы про фирму «Семь раз отмерь» слышали?

— Нет. Но, кажется, видел супермаркет с таким названием. — Правильно! Этих супермаркетов в Москве, но в основном в Подмосковье и Владимирской губернии — целая сеть. Вообще-то про них мало кто не слышал… Хозяев у фирмы, — продолжил Валерий, — двое — некто Сергунов и некто Зорин. Деталей я пока не знаю, а очень надеюсь, что и не узнаю никогда, но… Словом, упомянутый Сергунов решил избавиться от своего партнера известным способом, став единоличным владельцем этих супермаркетов. Дождался, когда будут подписаны какие-то документы, которые без подписи партнера нельзя было пустить в ход, и дал отмашку заранее нанятому киллеру…

Поскольку Померанцев замолчал, выдерживая паузу, Александр Борисович, зная за ним любовь к театральным эффектам, поморщился и сухо поторопил:

— Дальше и, если можно, покороче!

— Все дело в киллере, — разочарованно пояснил тот. — Нанял он бывшего спецназовца, а тот, не будь дураком, прямехонько в МУР, где у него дружок работал… МУР доложился в Первый департамент, поскольку организовать спектакль по полной программе там почему-то не хватило ресурсов. А далее все как по нотам: короче, заказчика взяли при выплате им суммы в долларах «киллеру», после того как убийство партнера было убедительно сыграно… Все!