Мне теперь невооруженным взглядом видны все твои выстроенные «многоходовочки». Да, я, конечно, не могла знать, что это приглашение «по крайне срочному», кстати, так и не озвученному вопросу будет иметь целью показать меня в качестве своей любовницы именно Данилу, но предполагала некие последствия.

Эти самцы такие самцы. Им обязательно надо «застолбить» свой участок. Задрать повыше лапу, порыть когтями землю, поморщить нос перед тем как обрычать и облаять друг друга. Потаскать понравившуюся самку за загривок на глазах у возможных претендентов.

Да и пусть.

Устала я от эмоциональных качелей и сложностей.

Поживу хоть немного просто — холодным умом и расчетом.

Вдруг получится?

Вдруг понравится быть стервой?

Мы еще не доехали до той точки, в которой надо сворачивать в сторону моего дома или на выезд из города, к коттеджу Шона. Пора принимать окончательное решение.

— ...и прямо на этом совещании я встаю и говорю…

— Кстати, пока не передумала. Как насчет отлизать мне, Шон? Второй раз не предложу.

Он замолкает на полуслове, будто получив удар под дых.

А ты думал, в сказку попал?

— Малыш… я…

— Три… Два… Оди…

— Петрович, дом, пжалиста.

Водитель лишь кивает, давая понять, что услышал команду на ломаном русском.

Можно ли получить удовольствие от секса, которого ты не очень-то и хочешь? Нет, речь не идет о принуждении или боже упаси изнасиловании. Не тот у меня психотип, чтобы довольствоваться ролью жертвы. Но разница в одном и том же действе с партнером, глядя на которого ты сама течешь так, что сведенные колени не помогают, и тем, кого ты оцениваешь только мозгами, но никак не инстинктом самки, поверьте, огромная.

Ворота еще закрываются за служебной машиной, Шон возится с замком входной двери, а я уже медленно тяну собачку молнии своего удобного для подобных шоу платья — от ложбинки груди до колен. Под платьем маленькая бомба для мужской похоти: черное атласное белье и чулки на поясе. Да, я такая вот продуманная сучка. Допускала подобный исход. Надеялась на то, что обойдется, но…

— Малыш, я… — Шон поворачивается и в очередной раз перехватывает воздух открытым ртом. А я лишь усмехаюсь уголком рта.

— Что ты пообещал Стиву, Шон?

Я развожу полы платья, позволяя увидеть чуть больше.

— О чем ты, Олга?

— Что. Ты. Обещал. Стиву? Новое Приложение по ставкам?

— Да.

— Пиши, прямо сейчас.

— Что писать? — его жадный взгляд не отрывается от моей груди, которую я поглаживаю указательными пальцами.

— Пиши прямо сейчас с телефона на его корпоративную почту, что принимаешь наши ставки.

— Шантаж?

— Подкуп. Ты же попросил именно такую плату?

— Су-у-учка, — шепчет мужчина и припадает губами к моей шее.

— Пока не подпишешь, больше не получишь. Только глазками, — шлепаю я по бритому затылку.

— К дьяволу. Сейчас напишу.

— Копия в головной офис. Хочу увидеть в отправленных.

Ну и надо попробовать получить хоть какое-то удовлетворение от столь явной сделки и торговли собственным телом.

Не глядя на него я скидываю платье, зная, что он его подхватит, и вот так, в белье и туфлях на высокой шпильке иду в ванную комнату. В тот раз, когда я здесь была, я запомнила ее местоположение.

Он врывается следом буквально через минуту, протягивая свой телефон.

— Готово.

— Ну и я тоже практически готова.

Я щелкаю застежкой бюстгальтера, и тяжелая грудь вырывается на свободу. Он тянет ко мне руки, и в этот раз я позволяю ему дотронуться, а сама тянусь к скрепленной несколькими шпильками копне волос и встряхиваю головой.

Дзинь. Дзинь. Дзинь.

— Ведьма рыжая. Околдовала меня. Хочу тебя немедленно.

Немедленно не получится, большой мальчик.

— Будет так, как хочу я.

В моем голосе столько уверенности, что он отступает на полшага.

— А как ты хочешь?

Как я хочу? Я хочу видеть тебя на коленях передо мной. За то, что унизил меня. За то, что я позволила тебе унизить себя. За то, что каждая собака на этом проекте через полчаса узнает, что ты меня трахаешь в своем загородном коттеджике. За то, что я сама такая дура. Продажная. Подстилка, готовая раздвинуть ноги перед иностранцем с баблом и связями. Ты ведь этого хотел, Шон Уилан?

Спасибо тебе, гуру Володя, за то, что научил меня прислушиваться к своему телу. Понимать, что ему нужно для того, чтобы получить необходимый минимум для физического удовлетворения. Застрять в нескольких секундах до оргазма, хотя бы единичного, так и не получив его, — неприемлемая вещь. Раз за разом, и ты в шаге от фригидности или, что еще хуже, аноргазмии. Мне такого счастья не надо. Поэтому…

Шон недоверчиво улыбается, но я непримирима. А он так хочет дорваться до желаемого, что готов идти на уступки. Как ему кажется, первый и последний раз.

Ты просто не знаешь, во что ты вляпался, дорогой мой мистер Уилан.

— О да, малыш. Да, детка. О, да-а-а. Боже, какая ты… ты просто космос. Не отворачивайся, нет, прошу.

Никаких поцелуев, мистер. Мои губы точно не для тебя. Не при каком раскладе.

— Сладкая, какая ты сладкая... Я знал, знал, что ты будешь моей. С первой встречи. С первого взгляда понял это. Скажи, что тебе хорошо со мной. Да, да-а-а…

Ненавижу, когда в постели говорят больше, чем делают. И мой нынешний партнер затыкается, послушный моей воле, и уже не болтает, а только рычит, стонет и вскрикивает.

— Джин, малыш, ты можешь не верить мне, но у меня никогда такого не было, — выдыхает он куда-то в лопатки.

Да чего уж не верить? Я это знаю.

— Я подозревал, что ты особенная, но и представить не мог, что настолько. Я хочу предложить тебе… Куда ты?

— Одеваться и вызывать такси.

— Нет, нет, нет! Подожди! Нет! Ты все не так поняла. Послушай, Джин, постой!

Он хватает меня за плечи и с силой прижимает спиной к широкой груди.

— Малыш, пожалуйста, посмотри на меня.

Я послушно поворачиваю голову и смотрю ровно в центр лба. Не то чтобы я хотела пустить пулю в это место, но…

— Джин, послушай, я не знаю, как ты к этому отнесешься, но я хочу, чтобы ты жила со мной. Здесь. В этом доме. Как его полноправная хозяйка.

Забавно.

— Я вижу, что ты мне не веришь. Но я, в конце концов,  не в любви тебе признаюсь, а в том, что хочу тебя, как давно никого не хотел. Даже уже и забыл, когда такое было со мной в последний раз. Возможно, в далекой юности.