После всех испытаний и напряженной работы над «Навсикаей» Миядзаки захотелось снять совершенно другой фильм. Но поклонники требовали продолжения, режиссер испытывал давление и баловался с возможными сценариями сиквела «Навсикаи». И все-таки ему не хватило духа снять второй фильм по своей всё более темной и сложной манге. Он мечтал создать старомодный рассказ о приключениях мальчика, который можно было бы смотреть с «удовольствием». И ему это удалось: «Небесный замок Лапута», по словам критика Манабу Мурасэ, стал «возможно, самым интересным аниме, которое когда-либо создавал Миядзаки»[137]. В то же время это одновременно радостная и грустная картина утраченной утопии. Тот факт, что в основе этой утопии лежит устрашающее мощное оружие, – удивительно сложная ирония для детского фильма.

Благодаря добродушным главным героям, мальчику и девочке, которые отправляются в приключение, «Лапута» похож на первый и единственный телесериал Миядзаки «Конан – мальчик из будущего». На самом деле изначально фильм «Небесный замок Лапута» назывался «Юный мальчик Пазу» (Shōnen Pazu). В стране, ландшафт которой напоминает Уэльс, живет мальчик-сирота по имени Пазу, работает в шахте, а в свободное время строит дирижабль. Так он надеется добраться до Лапуты, таинственного летучего острова с прекрасным замком и садами, который его отец-летчик видел в облаках во время полета в грозу. Рассказу отца никто не поверил, поэтому Пазу мечтает восстановить добрую память об отце, найдя этот летающий остров. Конечно, его поиски увенчались успехом, и в последней трети фильма он вместе с еще одной любительницей приключений, девочкой-сиротой Ситой, находит в Лапуте уникальное технологическое чудо – мир мечты любого странника и элегическое воплощение сложных отношений человечества с технологиями и природой.

В первых сценах фильма мы видим, что Пазу живет в крошечном домике недалеко от деревни и помогает своим товарищам-шахтерам добывать уголь в глубоких и всё более истощающихся шахтах. Его главное удовольствие, помимо строительства летательного аппарата, – каждое утро на рассвете играть на трубе и кормить стаю белых голубей, которые кружат вокруг него, а потом улетают в горы. Изображение юного мальчика, играющего на трубе, когда солнце на мгновение превращает горы в золото, – сцена самодостаточной красоты, едва ли правдоподобная и в то же время глубоко волшебная, – и именно такие классические моменты отличают творчество Миядзаки.

Пазу – обыкновенный мальчик без особых способностей, а юная героиня Сита – сёдзё не от мира сего, напоминающая Лану из «Конана», Навсикаю и Клариссу из «Калиостро». Как и Навсикая и Кларисса, она оказывается аристократического происхождения, и в конечном счете узнает, что принадлежит к знатному роду Лапуты. Подобно Навсикае, она связана с небом, в данном случае через магический кулон, который позволяет ей при опасном падении с большой высоты парить в воздухе и мягко приземлиться на землю.

Сите около тринадцати лет, ее персонаж не сексуализирован. Японские критики указывают на скрытое «эротическое» начало в отношениях Ситы и Пазу, например, в сцене, где он накрывает ее своей курткой, когда она спит, или где он обнимает ее, когда они летят на крошечном самолете, но Миядзаки отказался признавать явную романтическую связь. Он раздраженно одернул журналиста, который настойчиво интересовался, почему герои не поцеловались в тот радостный момент, когда добрались на Лапуту: «Нет, они не стали бы целоваться. Это всё дурное влияние Голливуда. Если бы они поцеловались, это были бы уже совсем другие отношения»[138].

Отношения Ситы с Пазу скорее дружба двух товарищей по приключениям, что совершенно уместно для семейного фильма. Появление Ситы в жизни Пазу переворачивает его мир с ног на голову. Сначала мы видим Ситу в плену на гигантском дирижабле, одном из многих необычных воздушных судов, показанных в фильме. Ее похитили военные головорезы во главе с загадочным человеком по имени Муска, но она убегает и от военных, и от банды воздушных пиратов. Ситу спасает кулон, девочка мягко спускается с неба в объятия изумленного Пазу. В дальнейшей погоне смешивается волшебство и научно-фантастическое видение апокалипсиса, и, как и в «Конане», здесь есть таинственные силы и злой персонаж, который хочет заполучить невообразимую власть.

Однако, в отличие от затопленного водой постапокалиптического мира «Конана», мир, в котором живут Сита и Пазу, больше походит на европейскую страну девятнадцатого века, где жизнь бьет ключом. Культурное наследие «Лапуты» носит поразительно европейский характер. Визионерское понятие о «небесном замке» взято из средневековых европейских описаний так называемой фата-морганы, метеорологического миража, при котором казалось, что здания парят над горизонтом. Как следует из эпиграфа этой главы, явление это породило и удивление, и благоговение.

Миядзаки вдохновляла английская литература. Образ летающего в небе острова технологичного происхождения под названием «Лапута» происходит из сатирического произведения Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера», которое режиссер читал еще в детстве. Мастер утверждает, что едва ли помнил этот сюжет, и ему пришлось попросить жену найти его в энциклопедии, но очевидно, что у Свифта и Миядзаки общий неоднозначный взгляд на технологию, удерживающую их Лапуты в небе.

Однако, избегая сатиры, Миядзаки привносит в «Лапуту» острые ощущения от приключенческой классики девятнадцатого века, например, его любимого «Острова сокровищ» шотландского писателя Роберта Льюиса Стивенсона, а также восторженное чувство соприкосновения с чудесами от одного из его любимых авторов научной фантастики, французского провидца Жюля Верна[139]. Как и «Остров сокровищ», «Лапута» привлекает аудиторию отважным героем-сиротой, захватывающими сценами погони, шайкой пиратов и, что необычно для Миядзаки, настоящим злодеем, который не раскаивается в своих деяниях вплоть до кульминации фильма. Элементы в стиле Верна более своеобразны и заключаются в том, что мы назвали бы визуальной эстетикой «стимпанка», жанра на стыке ретро и научной фантастики, в котором действие происходит во времена, когда, по словам режиссера, «техника была веселым занятием»[140]. В картине представлен целый ряд невероятно странных летательных аппаратов. В их числе мухолет, маленький летательный аппарат, который выглядит и звучит как нечто среднее между мотоциклом и шершнем и в который Миядзаки вложил много любви и труда, и гораздо более зловещий гигантский военный самолет под названием Голиаф.