– Пожалуйста, обратите внимание на то, что вставать во время движения нельзя. Мы будем проходить под очень низкими мостами. А теперь начинаем наше путешествие. В восемнадцатом веке в этих домах были бордели, кабаки и торговые ряды.

Мы все как по команде повернулись – и при виде драгоценной мозаики разноцветных домиков, этого классического образа Копенгагена, бросились фотографировать, похватав свои телефоны и камеры. Да, все эти зеленые, синие, желтые, красноватые фасады были разной высоты и ширины, но вместе они создавали впечатление чего-то единого, как идеальный солдатский строй на параде.

Катер пронесся мимо представительного здания Королевского театра Дании. Затем он вылетел в более широкий канал, а оттуда длинным плавным разворотом вышел на открытую воду. Здесь волнение моря ощущалось сильнее, но наш катер плавно скользил по воде. Гид тем временем показывал нам Бумажный остров с его арт-центром и всевозможной едой в уличных кафе, устроенных в переделанных морских транспортных контейнерах. Старые промышленные здания не поражали красотой, но и в них чувствовались типичный датский стиль и тяга к переделкам: здание бывшей типографии преобразовали, а перед корпусами появилось открытое пространство, уставленное стильными шезлонгами, где люди грелись на весеннем солнце. Даже с воды, с большого расстояния ощущались общее возбуждение и какая-то волнующая атмосфера этого места.

– Здесь самая лучшая уличная еда во всем Копенгагене, – сообщила Софи. – Надо будет мне как-то попытаться сюда попасть.

– В отеле дают напрокат бесплатные велосипеды, – вспомнила я, – ты можешь прокатиться сюда.

– Боженька ласковый, только меня не заставляйте карабкаться на велосипед, – проскулила Аврил.

– И меня, – в тон ей подхватил Конрад, – не волнуйся, солнышко, мы с тобой вместо этого посидим в баре.

– Вот это мне больше нравится.

– А по мне, на велике – это прикольно, – как всегда приветливо улыбнулась им Софи. – Хм, надо будет только выбрать время.

Я мысленно пробежалась по расписанию – свободного времени в нем было хоть отбавляй. Его специально так и составили, чтобы у журналистов была возможность исследовать город самостоятельно и прочувствовать, как живут датчане.

На катере поднялась суматоха – все стали вскакивать, пытаясь как следует рассмотреть Королевский оперный театр. Резко контрастируя с исторической застройкой, особенно с игрушечными домиками Нюхавна, это впечатляющее ультрасовременное здание возвышалось подобно какой-то исполинской колеснице, этакому Джаггернауту наших дней. Гигантская стальная крыша парила над водой, дерзко бросая вызов гравитации, однако округлые линии стеклянного фасада смягчали и уравновешивали ее величественное высокомерие. Сквозь стекло нам удалось различить три огромных светящихся шара – гид объяснил, что эти люстры созданы каким-то известным скульптором. Игру света можно было оценить даже с такого расстояния. А когда парнишка начал расписывать потолок из листового золота и перечислять, из каких материалов выполнено внутреннее убранство, всем стало окончательно ясно, что в этой стране все просто неимоверно гордятся своими художниками и дизайнерами.

– Ты уже прежде бывала в Копенгагене? – спросил Бенедикт у Фионы, поглощенной фотографированием оперного театра.

– Нет.

Ее колючий ответ ясно означал, что она не желает продолжать разговор, и даже заставил меня сочувственно улыбнуться, но я недооценила Бена.

– Как ты вышла на идею своего блога, «Полчасика с Ханнинг»? – снова обратился он к Фионе. Я восхитилась его настойчивостью. – И заголовок очень удачный, – добавил он негромко и даже нежно, как ветеринар, имеющий дело с перепуганным котенком.

Его прикосновения могут быть не менее нежными, некстати вспомнила я и вздрогнула.

– С-спасибо. – Она кивнула, как клюнула, поглаживая объектив своей камеры. Катер резко сбросил скорость, потому что теперь нам открывался превосходный вид с воды на Русалочку.

Фиона встала, чтобы сфотографировать Русалочку со спины. При этом она шаталась и покачивалась, что-то бормоча себе под нос. Развернув камеру под углом, девушка сделала очередной снимок и чуть не упала на Бена. Выбросив вперед руку, он помог ей устоять.

– Осторожнее, не стоит падать.

Фиона покраснела как рак.

– Спасибо.

– Да не за что. – Его лицо вдруг осветила очень симпатичная улыбка, та самая, которую я так хорошо помнила. – Скажи, а ты не могла бы сделать для меня пару фотографий на обратном пути? Новый оперный театр – это интересный сюжет. Крупный бизнес, который может быть либо альтруизмом, либо уклонением от уплаты налогов. История с его финансированием весьма противоречива. Я мог бы написать хороший материал, будь у меня пара приличных снимков. Не возражаешь?

– Нет, – Фиона одарила его лучшей, как мне показалось, улыбкой в ее жизни, – это здорово.

Она сделала еще пару кадров и определенно с довольным видом опустилась на скамью, чтобы рассмотреть, что получилось.

– Вид у этого аппарата прямо устрашающий. Но ты, судя по всему, знаешь, что делаешь. – Когда Бен разговаривал с Фионой, его голос звучал непривычно мягко. А еще я заметила, что он держится от нее на приличном расстоянии, чтобы не спугнуть.

– Это Никон D500. Десять кадров в секунду, – и она разразилась тирадой на пару минут о технических достоинствах камеры. Для меня это был абсолютно пустой звук, и для Бена, подозреваю, тоже, хотя он все время кивал с умным видом. Я впервые слышала такую длинную речь из уст Фионы. Было поразительно видеть, как она расцветает, со знанием дела рассуждая о фотографии.

Чертов Бен Джонсон не давал мне покоя. Он меня прямо заинтриговал. Ведь сколько распинался о том, что находится здесь против своего желания, а в последние десять минут (я наблюдала за ним краем глаза) он слушал нашего экскурсовода с живейшим интересом. Куда подевался бешеный лис, давеча чуть не покусавший меня по телефону? Этот человек, так внимательно слушающий гида, эти острые умные глаза, жадно смотрящие вокруг, это лицо – то оживленное, то задумчивое, – всё это напоминало мне о Бене с вечеринки и о том, что могло бы произойти между нами. Если бы я не струсила и не сбежала.

Катер ушел с открытой акватории, как будто убегая от хлеставшего нас соленого морского бриза, который снова загонял нас в безопасное место. Канал тянулся прямо посередине спокойной жилой улицы. Вдоль набережных выстроились дома с остроконечными крышами. Было немного похоже на Амстердам, архитектура которого, как рассказал нам гид, и впрямь вдохновляла здешних строителей.

– Мы приближаемся к церкви Спасителя, одной из красивейших церквей Копенгагена, с ее знаменитым спиральным шпилем и наружной винтовой лестницей. Сейчас ее будет видно вон там.

Все как по команде вытянули шеи, стараясь рассмотреть церковь и черную с золотом лестницу, змеей обвивающую башню.

– Те, кто на корме, пожалуйста, сядьте, впереди низкий мост. – Голос гида в микрофоне прозвучал равнодушно-устало, было понятно, что ему надоело многократно повторять эту фразу (а у меня невольно возник вопрос: многие ли туристы были обезглавлены на маршруте)?