* * *

Утром 7 октября отдохнувшая и временно избавившаяся от давних болей в животе Лина уехала из Этталя в Милан. Обратный путь преподнес нежелательный урок по экономике – немецкая марка катастрофически девальвировалась в сравнении с австрийской кроной. Но были и плюсы – попутчики оказались добры к Лине. Разведенный мужчина провел ее через таможню в Инсбруке без визы и в середине ночи устроил в гостиницу. Однако система железнодорожного сообщения в Италии вызывала лишь раздражение. Лина приехала в Милан на следующий день, в 15:00. Небо расчистилось, и, когда ее поезд прибыл на станцию, выглянуло солнце.

В доме номер 38а на улице Стелла Лину ждали десять писем, девять открыток – и новая соседка по квартире. Консуэло забеременела от Виктора Андоги, пара обвенчалась и переехала в Париж. Новой соседкой оказалась русская девушка Таня Калашникова. Честолюбивая пианистка не произвела на Лину впечатления хорошего музыканта – Таня плохо читала с листа. Однако соседка была свидетельницей событий, происходящих в России, от анархического неистовства революции до захвата Лениным власти во время Гражданской войны. Оказалось, что родной Танин брат, Георгий, живет в Тбилиси, а двоюродный, Михаил Карпович, работает в российском посольстве в Нью-Йорке. Карпович, как и Сталь, был членом Временного правительства, но после революции уехал в Вашингтон, а затем в Нью-Йорк, где работал секретарем в посольстве. Летом 1922 года большевики сместили его с должности. Опасаясь ареста, он не стал возвращаться в Россию и начал работать внештатным переводчиком и лектором. Ему предстояло сделать блистательную карьеру историка в Гарвардском университете[152].

Таня поделилась с Линой ошеломляющей новостью о создании в конце 1922 года Советского Союза, путем объединения РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика) с Украинской, Белорусской и Закавказской республиками. Лина, в свою очередь, делилась информацией, полученной от Тани, с Сергеем – включая прогноз Таниного брата, что в течение пяти лет экономика СССР стабилизируется. Сергей в ответ пересказал письма, которые начал получать от советских чиновников, упомянув поздравление по случаю премьеры оперы «Любовь к трем апельсинам». Кроме того, Сергей дал Тане рекомендации по поводу исполнения его музыки; она играла марш из «Трех апельсинов» – неплохо, по мнению Лины.

Вскоре к Лине с Таней присоединилась Маргарита Гард, меццо-сопрано, с которой Лина жила в замке Эммы Кальве. Она приехала в Милан, чтобы взять уроки у Джаннины Русс, и ее присутствие в квартире усилило доброжелательную атмосферу. Однако в декабре они узнали, что придется съехать, поскольку квартира понадобилась владельцу. Лина и Маргарита решили снять комнаты в пансионе, расположенном в доме номер 27 по улице Фрателли Бронзетти (via Fratelli Bronzetti), в получасе ходьбы от прежнего дома, а Таня поехала в Рим, чтобы повидаться с сестрой.

Единственными плюсами нового местожительства были чистота и относительно благоустроенный район. Вскоре Маргарита решила, что в центре жить намного увлекательнее и дешевле. Лина переезжать отказалась и вскоре заскучала одна; разнообразие вносили только случавшиеся время от времени походы с Маргаритой в Ла Скала. Соседи – с одной стороны жили молодые любовники, с другой – 16-летний пианист, фальшиво игравший с восьми утра до одиннадцати вечера, – лишили сна, и Лина была вынуждена сменить квартиру. Слякоть на улицах и моросящий дождь были под стать ее настроению. Она жаловалась на нервы, лихорадку и плохое самочувствие. «Ты знаешь, меня охватывает тревога – сильная тревога», – написала она Сергею по-английски, хотя письмо была на русском[153]. У Лины появилась привычка сначала писать о самом важном и личном по-английски, а обо всем остальном на русском или французском. Позже Лина стала делать с точностью до наоборот. Она не рассказывала, какое именно недомогание испытывает, но ходила на прием к неназванному специалисту, который ее успокоил и обнадежил.

В разлуке с Сергеем Лина снова усомнилась в его чувствах. Очевидный вопрос – насколько его волновало ее благополучие – потянул за собой другие. Лина попросила, чтобы Сергей честно рассказал о своих намерениях, но он только повторил свои слова о двойственном отношении к институту брака. Он, конечно, любит ее, но не может и не будет делать ей предложение. Он объяснил, что брак разрушает отношения. Что, спросил Сергей Лину, может быть приземленнее, прозаичнее слов «моя жена», «мой муж»?[154] Он либо не понимал, что именно эти слова она стремилась услышать, либо желание Лины было ему безразлично.

Лина находилась в замешательстве. И в карьере, и в личной жизни перспективы были сомнительными. Она отказалась от приглашения Сергея приехать на Рождество в Этталь, поскольку планировала отправиться с Маргаритой в Берлин по приглашению выдающегося сопрано, поклонницы Вагнера Лилли Леман, автора классической книги по технике пения Meine Gesangskunst («Мое искусство пения»).

Но затем Лина узнала, что ее, возможно, пригласят выступать в Вероне, так что ни о каких поездках не могло идти речи. Лина погрузилась в репетиции. На несколько дней в Милан приехали счастливые влюбленные, Консуэло и Андога. Слушая воркование влюбленных голубков, Лина почувствовала себя еще более несчастной. Затем Маргарита рассказала о своем романе с художником Ла Скала Джованни Гранди, который недавно ушел от жены. Вскоре они поженились, и для сцены она взяла его фамилию. На оперных сценах Англии, Нидерландов, Венгрии, Италии и Египта Маргарита Гард выступала перед восторженными зрителями как мадам Маргарита Гранди.

Лине не суждено было повторить успех Маргариты, и в том мрачном декабре 1922 года ей пришлось смириться с тем, что мечта не сбудется. Предполагаемое выступление в Вероне не состоялось, поскольку оперу, в которой она должна была петь, заменили другой. Сначала Лина подумывала о возвращении в Париж, затем – в Нью-Йорк. Но потом пришла к выводу, что не стоит принимать поспешных решений. Ее оскорбленная гордость протестовала против поездки в Этталь, но в конце концов именно это Лина и сделала. Решение было вызвано упрямством. Кроме того, Лине не хватало смелости начать новую жизнь. К Рождеству она приехала на виллу «Христофорус» с подарками. Среди прочего она привезла матери Сергея фотографию Муссолини.