– Что ж, Юрий Иванович, наверняка вы заинтересовались людьми, которые это проделали, – генерал уже задавал наводящие вопросы.

– Так точно! Но вот тут мы и натолкнулись на полную неразбериху. Вахтенный на КДП этого берегового комплекса вообще не видел людей: он лишь открыл ворота, нажав на кнопку, когда просигналила подъехавшая с контейнером машина.

– А такие действия правомочны?

– Вообще-то нет, но матрос-шофер за рулем был ему знаком, а от своего непосредственного начальника – лейтенанта – еще с вечера он получил приказание не препятствовать загрузке оборудования в могильник. Сам шофер находился постоянно в кабине, видел лишь силуэты двух или трех человек, работавших с грузом, а лица того, кто управлял краном, не разглядел. Он вообще подумал, что это местный крановщик, и переговаривался с ним лишь жестами из кабины.

– А лейтенант?

– Этот полностью одурел от царящей вокруг суматохи. Его задергали: как грузить, куда отвозить, где прописать, в конце концов. С кем-то ругался, с кем-то пил водку, кто-то грозился его разжаловать и уволить, кого-то он сам собирался убить… Да, вроде был какой-то представительный капитан второго ранга, накладную вот оставил об отгрузке…

– Милецкий, Казаков?

– Категорически нет! Мы показывали фото, уверенно говорит, что абсолютно другой человек. Накладная – полная фикция. Просто бланк с печатью. Такой у любого офицера, с этим связанного, в кармане лежит на всякий случай.

– Печальная картина, полковник. Но думаю, что хоть какие-то подробности, чтобы подсластить пилюлю, вы оставили «на десерт»?

– Вы угадали, товарищ генерал. Начальник этого лейтенанта, капитан Виктор Терчищенко, рассказал, что на «Свияге» пришел его знакомый, бывший перегрузчик Сергей Михайлович Редин, – полковник голосом четко выделил последние слова, – они «посидели» немного, и капитан, конечно, выполнил вполне естественную просьбу старого товарища принять в могильник несколько обгоревших «загрязненных» конструкций, минуя чиновничью волокиту. В тот день там и не такое творилось. Сам капитан еще вечером уехал домой, а контроль возложил на своего подчиненного лейтенанта, приказав выделить машину с дежурным шофером и контейнер, для чего – уже сам не помнит. Говорит, значит, надо было, Редин – опытный перегрузчик.

– Хорошо, полковник. Теперь подумайте, прежде чем ответить. Как я понял, в могильнике множество всяких подвалов и выгородок, где могут храниться самые разные конструкции в общем-то относительно бесконтрольно.

– Так точно! Это они даже не учитывают в своей документации.

Генерал поморщился, недовольный, что его перебили, но промолчал и продолжил свою мысль:

– Однако самое главное – это отработанное ядерное топливо в виде урановых стержней – ТВЭЛ. Они находятся в спецхранилищах и строго контролируются, так?

– Не только контролируются и учитываются, но и охлаждаются водой и еще там что-то делают с ними, чтобы понизить уровень радиации и в свое время транспортировать на полное захоронение. Вот только внутри могильника вход в помещения, где находятся эти хранилища, абсолютно свободен. Так заведено.

– Все понятно, полковник. Оставьте вашу папку со всеми материалами, я изучу их более подробно. Спасибо за работу. Отдыхайте до… послезавтра. И своих людей отпустите. Вы свободны.

Помимо расследования полковника Квочко генерал связался лично еще раз с агентом-оператором на АПИСе. Тот к своему наблюдению о разряженной аккумуляторной батарее добавил кое-какие мелкие подробности о расположении механизмов и устройств в центральном посту АПИСа, косвенно указывающие на то, что ими пользовались, причем не в кратковременном режиме проверки, а для вполне самостоятельного плавания. Но на заданный с внутренним трепетом сокровенный вопрос генерала, возможно ли было достать с утонувшего корабля урановый стержень, ответил категорическим «нет!». Оператор сам был свидетелем, как капитан третьего ранга Казаков пытался это сделать, но смог вытащить стержень лишь до половины, и то изогнув чуть ли не в дугу, поломав при этом шарнирное сочленение манипулятора. Нет, невозможно.

«Нет, милый, – подумал про себя генерал, – не «невозможно», а лишь «невероятно».

Кроме того, по приказу генерала установили плотную профессиональную слежку за журналистом Талеевым тут же после его приезда в Москву. И эта слежка уже дала свои результаты. Журналист сразу развил бурную деятельность: телефонные звонки следовали один за другим, переговоры в Атоммаше, поездки в Обнинск, Дубну, его собеседниками были разные люди: правительственные чиновники, депутаты Госдумы из Комитета по обороне, влиятельные политические фигуры и правозащитники, но большинство – ученые, специалисты в области ядерной физики, практического применения ядерных материалов в различных областях техники, эксперты в области переработки, уничтожения, хранения ядерных отходов, лидеры движения «Зеленых».

Прослушка мало что дала: Талеев был профессионально осторожен. Но общее направление его активности безошибочно указывало на связь с недавними событиями на «Свияге».

Журналист собирал команду, заручившись поддержкой в близких к Президенту кругах. А ОБЪЕКТ, как следовало изо всех невероятных предположений, находился в Ханте!

Вот теперь, логически просчитав обстановку, генерал пришел еще к одному неутешительному выводу: его руки были связаны. Он не мог реализовать наиболее простой и эффективный, хотя, возможно, слишком длительный и трудоемкий план – организовать масштабную ревизорскую проверку всех ТВЭЛ в хранилищах берегового могильника в Ханте. Разумеется, силами Инспекции по ЯБ, но при негласном присутствии своих сотрудников. Он никому не мог объяснить, что именно надо искать. Более того, свои силы он как раз и приложил к тому, чтобы запрятать такие «находки» на недосягаемую глубину Центральной впадины Баренцева моря!

Генерал уже забыл то счастливое состояние эйфории после сообщения о «тектоническом сдвиге». Опасность снова витала в воздухе, наваждение какое-то! Конечно, можно установить наблюдение за могильником. Он обязательно отправит для этого в Ханту своего агента. Но на эффективность такой меры вряд ли стоит рассчитывать: противники достаточно опытны, чтобы, явившись за спрятанным, не попасть в элементарную ловушку.

Значит, необходимо самим нанести упреждающий удар. А для этого надо знать наверняка, что и где конкретно спрятано. Узнать это можно лишь от самих участников «прятанья».

Генерал положил на столе перед собой чистый лист бумаги и, немного подумав, вывел на нем карандашом:

1. Капитан третьего ранга Казаков Сергей Михайлович.

2. Талеев Герман Дмитриевич, журналист, Кремль.

3. Капитан второго ранга Милецкий Владимир Владимирович, командир опытного экземпляра АПИСа.

Были еще один или два человека. Конечно же, из числа тех, кто участвовал в ночном незапланированном погружении АПИСа, то есть члены его экипажа. А какое плаванье без механика? Значит,

4. Капитан третьнго ранга Гришин Валерий Петрович.