Выбор невелик, но и этот список придется подсократить. Вот теперь генерал задумался основательно. Даже вытащил из сейфа графинчик с коньяком и, нацедив маленькую рюмку, долго смаковал напиток.

Трогать номер первый он не хотел. Слишком явно за псевдонимом «Казаков» маячила фамилия Редин, а такое обнародование повлекло бы большие и явно негативные последствия. К тому же генерал, будучи наслышан о характере этого человека и успев кое-что разглядеть сам в последних событиях, совсем не был уверен, что любым способом можно узнать у Редина то, что бы он пожелал скрыть. «Да он же у нас теперь и «Герой «Свияги»!»

Второй номер вызывал откровенные опасения. Известный правительственный журналист, вхожий в самые высокие кабинеты и, кроме того, руководящий сотрудник таинственной службы, которая замыкается непосредственно на помощника Президента. Что это за служба, не знал никто. Ни численность, ни состав, ни иерархия, ни круг интересующих ее вопросов. Для большинства посвященных во внутренние дела государства был лишь миф о ее существовании. Когда же непостижимым образом решались самые деликатные государственные дела, все предпочитали не замечать оставленного ею неуловимого следа. Если таковой вообще присутствовал.

Номер третий сейчас находился в четырехместной палате спецотделения Главного военно-морского госпиталя в Североморске и вряд ли мог быть легко доступен даже для людей Олигарха. Однако тут же генерал вспомнил ошеломляющую организацию «природного тектонического сдвига», негромко хмыкнул и поставил рядом со вторым и третьим номерами знак вопроса.

Гришин В. П. никаких ассоциаций не вызывал вообще и потому казался вполне перспективным, если не был ни во что не посвященной пустышкой. «Но пусть голова об этом болит у Нодарчика!»

Облегченно и удовлетворенно вздохнув, генерал откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, подвигал головой, разминая затекшие мышцы шеи, только потом поднял трубку телефона с защищенной линией и неторопливо набрал номер.

Сегодняшняя деловая встреча Талеева явно затянулась. Было уже почти девять часов вечера, когда он наконец покинул помещение офиса одной из кораблестроительных фирм, расположенного в необъятных глубинах нового спального района Москвы, и неторопливо зашагал к своей «девятке», которую припарковал за углом недалеко от детской площадки. Итогами переговоров Гера был вполне доволен: еще один специалист-атомщик, профессор выразил полную готовность сотрудничать в рамках нового исследовательского проекта.

Подходя к своей машине, журналист краем глаза увидел идущих по тротуару двух мужчин, а когда вставил ключ в замок, услышал за спиной голос:

– Талеев Герман Дмитриевич?

Гера спокойно открыл машину, положил ключи в карман, выпрямился и всем корпусом повернулся на голос, отступив при этом на шаг вдоль тротуара. Таким образом, оба подошедших мужчины оказались перед журналистом.

– С кем имею честь?

Первый достал из внутреннего кармана темного пиджака удостоверение и показал его в раскрытом виде:

– ФСБ. Майор Салов. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

– Задавайте. – Талеев не двинулся с места.

– Наверное, я неправильно выразился, – тут же поправился майор. – Не «задать вопрос», а побеседовать в спокойной обстановке.

– Беседуйте. Сейчас очень спокойно на улице.

Что-то едва уловимо дрогнуло в лице мужчины, но он оставался вежлив и корректен:

– Мы хотим, чтобы для беседы вы проехали с нами. Вот наша машина. Пройдемте, пожалуйста.

Действительно, метрах в пяти стояла неприметная черная иномарка с тонированными стеклами.

«Наверняка еще шофер за рулем и кто-то на переднем сиденье для подстраховки, – подумал Талеев, – а у этих ребят если и есть оружие, то не в кобуре под мышкой». На пиджаках обоих не было ни малейших выпуклостей.

– Вы меня задерживаете, арестовываете?

– Вовсе нет, Герман… э… Дмитриевич, скорее у нас возникла необходимость в вашей консультации.

– Ну что ж, – журналист пожал плечами, – я никогда не отказываю вежливым просьбам.

Вроде все в порядке. Вот только номер машины не из реестра ФСБ. Хотя ведь никто не запрещает на личном транспорте передвигаться.

– Поезжайте вперед. Я на своей «старушке» за вами.

Первый не выдержал, в его голосе зазвучали приказные интонации:

– Талеев, пройдемте с нами!

Сделав вид, что не обращает внимания на последние слова, Гера повернулся вполоборота к своей машине, успев заметить, что второй мужчина сделал шаг вперед и в сторону, заступив ему за спину. Открыв дверцу, журналист почувствовал резкий удар в плечо: его бросали на собственный автомобиль. Удар нанес второй мужчина коротко, без замаха и почти со спины, поэтому Талеев сумел отреагировать только в самый последний момент: он качнулся в сторону и отклонил голову, чтобы удар о крышу машины получился смазанным. Из этого положения Талеев резко махнул ногой назад, рассчитывая попасть нападавшему в колено. Однако его нога наткнулась на вполне квалифицированный ножной блок.

От первого мужчины Геру отделяла теперь передняя правая дверца. Она не позволяла тому приблизиться, а Талееву давала возможность развернуться и встретить очередной удар блоком левой руки. На мгновение лицо противника открылось, и журналист тут же нанес удар пальцами правой руки в глаза. Схватившись за лицо, нападавший с глухим вскриком отшатнулся. Тут же первый ударил стопой ноги в дверцу, рассчитывая зажать Талеева между ней и корпусом машины. Однако Гера, невероятно изогнувшись, выскользнул из захлопывающейся ловушки. Удар был настолько сильным, что мужчина по инерции ткнулся в бок автомобиля. Талееву потребовалось лишь мгновение, чтобы резкой подсечкой отправить противника под колеса и довершить его падение ударом каблука в затылок.

В это время из черной машины с обеих сторон выскочили еще два человека, у одного из которых, несмотря на сумерки, Гера успел разглядеть в вытянутой вперед правой руке пистолет с необычно длинным стволом. Теперь журналиста не защищала даже захлопнувшаяся дверь автомобиля.

Дальнейшие несколько эпизодов произошли одновременно и практически мгновенно. За спиной Талеева раздался негромкий чуть протяжный хлопок: только тренированный слух мог уловить в нем два одновременных выстрела из пистолетов с глушителями. Точно в середине лба бегущего прямо на журналиста мужчины с пистолетом в вытянутой руке появилась маленькая аккуратная черная дырочка, а его самого резко бросило назад и в сторону тротуара. Длинный пистолет выпал из руки и отлетел под автомобиль.

Тут же на спину Талеева тяжело навалилось чье-то тело, руки безвольно скользнули по его плечам, а к ногам журналиста упал короткий нож с темным, причудливо изогнутым лезвием. Гера стоял не двигаясь, тело майора Салова медленно соскользнуло вниз и с негромким стуком распласталось на тротуаре.

Второй выскочивший из машины человек резко прыгнул в сторону небольшого газона, однако приземлился на него уже бесформенной тряпичной куклой: два выстрела за спиной Талеева на этот раз не слились в один, а прозвучали короткой глухой дробью.