– Да простит тебя Господь Всемогущий и да сподобит тебя добиться оправдания на Страшном суде… – прошептала Натали и посмотрела на письменный стол, где среди кучи бумаг на самом видном месте лежал пасквильный диплом.

Санкт-Петербург, Ковенский переулок, 2004 год

Надежда по кличке Монро была девушкой очаровательной, но неистребимо порочной, поскольку ее постоянно снедала тяга к эротическим приключениям и многочисленному мужскому обществу. Во время летних студенческих каникул она даже устраивалась подрабатывать девочкой по вызову, и, по ее собственным словам, ей очень нравилась эта работа.

«Представьте себе затихшие улицы, уютно-золотистый свет фонарей, редкие прогуливающиеся пары и темно-синий, бархатистый плащ неба, в котором драгоценной застежкой сияет серебристая луна, – рассказывала она подругам, завороженным столь красивой картинкой, – и вот наш боевой экипаж – водитель и три девчонки – подкатывает к ночному магазину, из которого доносится музыка или звуки телевизора, – это развлекаются продавщицы и охранник. Машина останавливается, мы закуриваем, лениво перебрасываемся словами и небрежно поглядываем по сторонам в ожидании заказавшего нас клиента. Наконец откуда-нибудь из глубины дворов появляется высокий, широкоплечий, длинноволосый парень в белой майке и потертых джинсах. Он красив, вальяжен, слегка пьян и весел. Подойдя к машине, парень лукаво здоровается, наклоняется к нам и, вдыхая аромат наших духов, начинает выбирать.

Некоторые из моих напарниц в этом случае принимают невозмутимо-скучающий вид, в глубине души испытывая определенную неловкость от столь циничной ситуации. Однако я не только не смущаюсь, но даже наслаждаюсь этим выбором и, чтобы он был сделан в мою пользу, вызывающе гляжу в глаза клиенту и томно улыбаюсь».

«Послушать тебя – так нет работы приятнее!» – изумлялись подруги.

«Нет, почему же, как и в каждой работе, есть определенные минусы, – соглашалась Надежда, – порой среди клиентов попадаются откровенные скоты, жлобы или уроды. Но если правильно себя поставить, то от таких тошнотворных типов можно просто отказываться. Тем более если владельцы фирмы тебя ценят и стараются приберегать для самых выгодных клиентов…»

Обучаясь на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета, Надежда умело использовала полученный опыт. На основании своих ночных похождений она написала целую серию статей «Из записок девочки по вызову», которые опубликовала в газете «Криминальное чтиво» под псевдонимом Монро. Кстати, этим же псевдонимом она пользовалась и во время своей ночной работы…

Вчера она была на одной крутой тусовке, где познакомилась с известным сценаристом по фамилии Лобковский. Надежде не слишком понравился этот долговязый и неопрятный графоман, однако знакомство со столь известным сценаристом могло оказаться весьма перспективным, поэтому вполне естественно, что той же ночью они оказались в одной постели. Но поутру Лобковский проявил невиданную прыть, успев «опохмелиться» до состояния почти полной невменяемости.

И вот теперь Надежда всячески пыталась его выпроводить и при этом не обидеть.

– Ма-а-дам, позвольте поцеловать вашу ручку! – трепыхался Лобковский с интонациями бесподобного Евгения Весника из «Новых приключений неуловимых».

– Какую именно из моих ручек вы хотите поцеловать, месье, – открыто издевалась Надежда, – шариковую или перьевую?

– Не понял? – пробормотал Лобковский, с изумлением тараща пьяные глаза на потешавшуюся над ним молодую женщину.

– Ладно, целуй, – снисходительно улыбнулась она, – и убирайся поскорее, мне сейчас некогда.

– Куда же вы меня гоните, мадам? – с неуклюжим рвением щенка тыкаясь холодным носом в теплую женскую ладонь, обиделся автор знаменитых телесериалов, отличавшихся невыносимой пошлостью диалогов: «А теперь, любимый, давай наедимся картошки с селедкой, после чего будем любить друг друга…»

– Как это куда, мсье? Отправляйтесь искать свой пятый угол, где вам удастся приклонить усталую голову!

Еще утром тайком от своего гостя Надежда бегло проверила содержимое его бумажника, чтобы убедиться, что он платежеспособен. Возможно, если бы не неожиданно поступивший заказ, она оставила бы сценариста отсыпаться, однако ей позвонил важный клиент, которому никак нельзя было отказывать.

Пришлось силой приводить Лобковского в чувство: то есть поливать холодной водой, натирать уши, хлопать по щекам, а потом еще одевать и выпроваживать.

С последним оказалось сложнее всего – уже одетый сценарист с непонятным упорством цеплялся за дверной косяк, бормоча какие-то пошлости о «божественной фее, подарившей ему неземное блаженство», и объясняя этим свое нежелание покидать «сей райский уголок».

Когда Лобковский окончательно впал в детство и, едва не пуская слюни, стал канючить: «Ну пожалуйста, можно я еще посижу?» – Надежда вышла из себя и, яростно топнув ногой, отвесила ему пару чувствительных оплеух:

– Да уйдешь ли ты, наконец, придурок!

Это классическое средство подействовало – потрясенный подобным обращением сценарист торжественно пообещал проклясть негостеприимную хозяйку и уйти навсегда, после чего хлопнул дверью и зашатался по коридору, обтирая его обшарпанные стены рукавами своего черного английского пальто.

Надежда с облегчением вздохнула, взглянула на часы – было всего лишь половина двенадцатого дня, – и, сбросив халат на постель, пошла принимать душ.

Спустя некоторое время, в течение которого она успела не только накраситься и приодеться, но даже немного отдохнуть, мысленно настраиваясь на предстоящую встречу, Надежда покинула квартиру, заперла дверь и вызвала лифт. Спустившись вниз, она вышла на улицу и подняла воротник дубленки, пряча лицо от порывов холодного зимнего ветра.

В этот момент кто-то крепко схватил ее под руку у самого предплечья. Первая мысль была: «Этот пьяный дурак так и не ушел!» – однако она тут же поняла, что ошиблась, поскольку хватка была слишком крепкой и властной. Еще не поворачивая головы, Надежда почувствовала неприятный холодок в душе и напряглась, готовясь к самому худшему.

– Здравствуй! – на удивление спокойно сказал знакомый голос.

– О, это ты, Тихий! – Надежда сразу узнала одного из недавних клиентов, который в процессе взаимного раздевания изрядно напугал ее наличием кобуры с пистолетом под мышкой. При этом она даже не стала интересоваться, к каким именно «силовым структурам» он принадлежит – к законным или незаконным. Немало пообщавшись с представителями как тех, так и других, Надежда поняла, что разница между ментами и братвой на сегодняшний день являлась настолько несущественной, что бойцы переходили из одного противоборствующего лагеря в другой с такой же легкостью, с какой футболисты соперничающих команд меняли свои клубы. Кстати сказать, только братва и фээсбэшники способны ходить повсюду в тренировочных адидасовских костюмах – в том числе и в рестораны со своими девицами. – Привет, где пропадаешь?

– Надо поговорить.