Тёлка, однако, совсем крышей поехала. Она вырвалась, разбила окно и стала орать, что у неё тут, видите ли, сына убивают.

И вот именно в этот момент, как на грех, из хинкальной высыпала толпа нетрезвых гуляк. Которые, видимо, были уже в таком состоянии, когда зудит плечо. Впереди пёр молодой бычок в чёрной морпеховской тельняге.

Крики они услышали и возбудились. Зашли с подъезда, вломились и увидели полицейских при исполнении.

Тут бы им приссать и разбежаться. Но, видать, в их тупых мозгах что-то переклинило и они не разбежались. А бычок так вообще попёр буром.

Ну, конечно, один бык, даже морпех, против двух вооружённых волков — у Махера и Пахера были полицейские шашки — не устоял бы. Но случилось нечто странное: вся остальная кампашка, вместо того, чтобы тупо смотреть, как их приятеля секут в мелкую шинку, рванула вперёд.

В результате волкам едва удалось спастись через окно.

— Вам пизда, из-под земли достанем, — пообещал Пахер, и это были его последние слова. Потому что в ответ из окна полетел горшок с бегонией. И попал молодому волку промеж ушей.

Махер, видя такой неебический беспредел, решил не дожидаться своей очереди и побежал по улице вниз.

Ему повезло. Он не свалился в яму, не навернулся на каком-нибудь заборчике, не столкнулся с каким-нибудь приблудным першероном. Стремительнее бэтмена он пронёсся по Ярославке. Толпа ломилась за ним — с топотом, хрипами и свистом.

Неизвестно, успел бы Махер убежать, будь улица хоть немного длиннее. Но улица была коротка, а впереди его ждало убежище — полицейский участок.

Толпа уже ревела за спиной, когда незадачливый полицейский увидел родные стены. Это придало ему сил. На последнем рывке он добежал до проходной и в ней скрылся.

Яростный вопль разочарования и гнева потряс Верхние Котлы до самого основания.

ЯВЛЕНИЕ ЛЕЙТЕНАНТА БОБИКСА

Районный ОМВД в сгустившихся сумерках казался неприступной твердыней.

Когда-то это было обычное серое здание с коновязью перед входом. После недавних преобразований его опоясал бетонный забор, увитый сверху колючей проволокой. Колючка сыпала голубыми электрическими искрами.

Единственные ворота были обиты железом и внушали почтение не меньше, чем сама стена. Попасть внутрь можно было только через проходную.

Всё это могло отрезвить даже самую разъярённую толпу. Она и отрезвилась: вместо того, чтобы снести всё мощным накатом, существа затолпились, замялись. Кто-то стал кричать — "ты, полицай сраный, выходи, подлый трус". Кто-то кинул камнем. Камень глухо стукнулся о бетон и отскочил.

Из тёмного угла на всё это поглядывал некто Бобикс, по основе псовый и по жизни пёс.

Поглядывал он не просто так. Он строил планы.

В ПОИСКАХ НАЧАЛЬНОГО КАПИТАЛА

Бобикс был парнем бравым, но невезучим. Несмотря на отличные физические данные, сообразительность и личную храбрость (в его жилах текла огненная кровь бультерьеров, гиен и тонтон-макутов), он как-то всё не мог прийти к успеху. И хуже того — Бобикс то и дело попадал в неприятности.

Начинал он у себя на районе, где имел репутацию молодого, но перспективного гопника. Однажды закусился с ньюфаундлендом, который оказался дзюдоистом и сломал ему передние лапы. Вылечившись и восстановив форму, Бобикс завербовался в армию, чтобы научиться драться не хуже. С этой целью подался не куда-нибудь, а в спецназ. Отлично сдал экзамены и был зачислен на квалификационные курсы при ЦСН "Купчино".

Сначала-то у него дела шли неплохо. Он удостоился звания старшего лейтенатра, нагрудного знака "Отличник боевой подготовки" и внимания библиотекарши Жучки, умницы и красавицы. В конце концов они с Жучкой даже расписались, что отмечали всем курсом.

То была вершина жизненного успеха Бобикса. Дальше всё покатилось по наклонной.

Через неделю после свадьбы на занятии по высотно-штурмовой подготовке при выполнении спуска со стены у Бобикса развязался трос. Лейтенант упал на генерала Дискейна, инспектирующего учебный комплекс. Генерала ребилдили месяц, до того удачно Бобикс ему всё переломал. За это лейтёху измудохали, потом слегка подлечили и турнули в караульные войска. Там он не понравился енотовидному майору Андерсу, который его всячески щемил. В частности — ставил на дежурство в праздники и выходные дни. Поговаривали, что делал он это не просто так: в эти дни он ходил к Жучке. Которая к тому времени в Бобиксе разочаровалась. И принялась за извечное женское дело — вертеть хвостом.

Тридцать первого числа, тоскуя на дежурстве, Бобикс выпил водочки и нарвался на проверку. Проверяющими руководил печально известный подполковник Реваз Еблава, хорёк, завязавший алкаш. Пьющих он ненавидел лютой ненавистью.

Бобикса лишили звания и прав, записали в электорат и выставили на продажу как негодное армейское имущество. Но продать не успели. Он как-то не вовремя (или, наоборот, очень вовремя) вспомнил, чему его учили в ЦСН — и сбежал из эргастула, задушив охранника.

В другое время беглеца бы нашли довольно быстро. Но нашествие электората и прочие неприятности, обрушившиеся на Город, дали ему фору. Бывший старлей прятался в подвалах и на чердаках, промышлял гоп-стопом и искал своих. Ну то есть хоть кого-нибудь, к кому можно примкнуть и кто обеспечил бы ему защиту и возможность применять свои навыки.

Но свои никак не находились. Учкудуки — с ними он познакомился довольно быстро — оказались невменяемыми фанатиками. Районные банды ходили под полицией, а полиции Бобикс боялся. Он подумывал о том, чтобы сколотить свою группировку. Но для этого нужен был начальный капитал.

ЕБАНАВРОТ, ЩЕКОВИНА, МАНАЛУЛА!

Возле ОМВД Бобикс оказался, в общем-то, случайно. Но ситуацию оценил быстро и адекватно.

Толпа, готовая штурмовать полицейский участок, показалась ему шансом решить финансовую проблему. Он-то знал, что сейфы местного начальства забиты золотом. Надо было только создать условия для его изъятия.

Сама по себе толпа особо опасности не представляла. Было ясно: эти ребята поорут-поорут, да и утихнут. А когда до их тупых голов дойдёт, что они сдуру-спьяну напали на полицию — разбегутся. Так что нужно как можно скорее открыть ворота и впустить хулиганов внутрь.

Он подошёл к окошечку дежурки, прикрытому толстым немытым стеклом. За ним можно было разглядеть буйвола, спящего в кресле. Второе кресло пустовало. Что упрощало задачу даже не вдвое, а вчетверо.

Бобикс придвинулся поближе к стеклу и заорал как можно громче:

— Слово пророка Учкудука! Покайся, слуга гав" виалей! Ебанаврот! Щековина! Маналула!

Буйвол проснулся, посмотрел мутным взглядом.

— Бля-а-а, — зевнул он всем хлебальником. — Ща тебе будет маналула.

С этими словами он поднялся и вышел в проход.

Охранник решил, что к нему занесло очередного сумасшедшего учкудуковца: те иногда ходили в казённые учреждения и пытались проповедовать. Сейчас, думал бычара, он его ёбнет по башке, сволочёт в хомосапник и получит за это десять или двадцать сольдо. Или не получит: в последнее время начальство предпочитало брать, а не давать…