Я понимаю, многих читателей такие доводы не убедят. Они будут настаивать, что долг и счастье несовместимы, поэтому лучший способ жить счастливо – это избегать любых обязательств: зачем всю жизнь делать то, что должен, если можно делать то, чего хочешь? В главе 20 я вернусь к этому вопросу, а пока позвольте отметить следующее. На протяжении столетий мыслители самых разных культур, изучавшие природу наших желаний, приходили к одному и тому же: если жить в постоянных попытках получить то, чего хочется, не получишь ни счастья, ни покоя.

Стоики, как теперь понятно, стоят перед дилеммой. Общаясь с людьми, они рискуют потерять спокойствие; избегая их – не смогут выполнить свой долг, обязывающий поддерживать эти отношения. Проблема, таким образом, сводится к следующему: как оставаться спокойным, продолжая вести социальную жизнь? Для стоиков этот вопрос имел первостепенное значение. Пытаясь ответить на него, они выработали комплекс советов, как взаимодействовать с людьми.

Во-первых, прежде чем начинать коммуникацию, стоики рекомендуют подготовиться к ней. Так, Эпиктет советует, пока вы наедине с собой, определиться со своим «характером и типом» поведения. Впоследствии, при общении с кем бы то ни было, оставаться верным себе[206].

Как уже говорилось, стоики настаивали, что социальные обязательства нельзя исполнять избирательно: мы обязаны исполнять их в том числе в отношении неприятных, заблуждающихся или злых людей. Однако можно быть избирательным в отношении того, с кем дружить. Стоики призывали избегать дружбы с теми, чьи ценности порочны, так как это может запятнать и ваши собственные. Надо искать друзей, которые разделяют наши (то есть стоические) ценности – или живут в еще большем согласии с ними. Наслаждаясь их обществом, постарайтесь научиться от них всему необходимому.

Пороки, предупреждает Сенека, заразительны: они незаметно и быстро переходят от своих обладателей к тем, кто с ними контактирует[207]. Эпиктет вторит этому предостережению: будешь водить знакомство с дурным человеком – станешь дурным сам[208]. Общаясь с теми, кого одолевают нездоровые желания, мы рискуем вскоре испытать аналогичные – и, как следствие, лишиться покоя, а потому должны (когда это возможно) сторониться людей с сомнительными ценностями – как избегали бы целовать больных гриппом.

Сенека советует избегать не только порочных людей, но также «угрюмых и во всем отчаивающихся, у которых все является поводом для жалоб». Он аргументирует это тем, что «неспокойный и на всё сетующий попутчик враждебен безмятежности»[209]. (Кстати, в своем знаменитом словаре Сэмюэл Джонсон приводит замечательный термин для таких личностей – seeksorrow, обозначающий «человека, изобретающего себе огорчения»[210].)

Наконец, мы должны быть избирательны в отношении не только друзей, но и своей социальной активности (если к ней не обязывает долг). Эпиктет, например, советует избегать застолий, устраиваемых нефилософами, а если до них дошло – быть осмотрительным в разговорах. Застольные беседы обычно вертятся вокруг конкретных тем: в I веке н. э. принято было обсуждать гладиаторов, скачки, атлетов, угощения и напитки, но главным образом других людей. В компании таких собеседников Эпиктет рекомендует помалкивать или хотя бы быть немногословным. Либо попытаться перевести их речи «на подобающий предмет»[211].

Может, совет и устарел – о гладиаторах больше не болтают (хотя продолжают о скачках, спортсменах, еде и выпивке – и, безусловно, о других людях). Но суть наставления Эпиктета актуальна и сегодня. Мы можем – а иногда обязаны – общаться с «нефилософами», то есть людьми, не разделяющими стоических взглядов. Однако при этом должны быть настороже: есть опасность, что их ценности извратят наши и собьют со стоического пути.

Как насчет случаев, когда общественный долг требует взаимодействовать с кем-то неприятным? Как не дать вывести вас из себя?

Марк Аврелий рекомендует держать в памяти, что, несомненно, есть люди, которых раздражаете вы. Иными словами, обнаружив, что вас раздражают чьи-то недостатки, следует одернуть себя, чтобы припомнить собственные. Это поможет отнестись с большим пониманием к изъянам человека и благодаря этому терпимее к нему самому. Кроме того, полезно помнить, что раздражение, которое вы испытываете от чужих поступков, почти наверняка принесет вам больше вреда, чем эти поступки сами по себе[212]. Позволяя себе раздражаться, мы только усугубляем ситуацию.

Негативное влияние людей можно уменьшить, контролируя мысли о них. Марк Аврелий советует не занимать себя мыслями о том, что делают, говорят, думают или замышляют окружающие. Нужно следить за тем, чтобы разум был чужд «чувственных удовольствий, наслаждений, строптивости, зависти, подозрительности и всего, что заставит покраснеть при сознании, что оно было в тебе». По его словам, настоящий стоик не будет думать о том, что на уме у других, если только это не продиктовано общественным интересом[213].

Но проще всего иметь дело с неприятными личностями, если осознать, что их не может не быть. Люди, подчеркивает Марк Аврелий, не выбирают свои недостатки, поэтому в некотором смысле те, кто нас раздражает, не могут не делать этого. Значит, кто-нибудь неизбежно будет раздражать вас: в самом деле, говорит Марк Аврелий, рассчитывать на иное – все равно что ожидать, что смоковница не даст своих плодов. Таким образом, когда нас шокирует или удивляет, что очередной хам ведет себя по-хамски, винить остается только себя – следовало быть готовым к этому[214].

Автор «Размышлений», как и другие стоики, исповедовал фатализм. В вышеприведенных отрывках он придерживается его особой разновидности, которую можно назвать социальным фатализмом: в отношениях с другими людьми необходимо исходить из предположения, что им суждено вести себя определенным образом. Следовательно, бессмысленно желать, чтобы они были менее раздражающими. Одновременно с этим Марк Аврелий признает не только то, что люди могут измениться, но и что мы должны способствовать этому[215]. Возможно, имеется в виду, что, хотя другие и могут измениться, пока этого не случилось, взаимодействие с ними можно облегчить, памятуя, что они обречены вести себя так, как ведут.