Распухшие белые руки, казалось, рвали его на части, в его ладони горела мраморная фигурка шаманки, перед лицом маячила оскаленная пасть Чудовища… И давил на барабанные перепонки голос: «Отступись! Уйди с моей дороги! Прочь! Прочь!»

А Сашка – на самом краешке сознания – думал об одном: «Выстоять! Не оторваться от стены! Не потерять Женьку и Лешку!»

Он был березой. И убирал воду.

Сашку тошнило. Желудок скручивали резкие спазмы, словно кто-то выжимал его как белье. Сашка согнулся пополам, и его вырвало. Изо рта пошла зеленая вода. Толчками. Мучительно. Долго. Пока вдруг на пол из него не выскочила полуразложившаяся рыбина… Сашка закричал и…

… проснулся.

Проснулся он в чулане рядом с Лешкой. А на его кровати, как и в прошлый раз, спала Женька. Сквозь незадернутые шторы светило солнце. Было тихо.

– Лешка, Лешка… – Сашка осторожно потеребил друга за плечо, а потом позвал: – Женька!..

Посмотрел на пол: ни воды, ни рыбы там не было. Про тошноту – это был сон. А все остальное – маленькая девочка, Итальянский карьер, Чудовище и возвращение домой после битвы – нет. И ощущение после нее было как если бы он всю ночь разгружал вагоны. Сашка, конечно, никогда в своей жизни, ни днем, ни ночью, вагоны не разгружал, но почему-то ему показалось, что после этого бывает такое же состояние, как у него сейчас.

– Что за адский ад из ада?.. – Лешка потянулся и поморщился. – Почему у меня так все болит? Что вчера… Черт! Черт! Черт! – Он подскочил на кровати.

Проснулась Женька:

– Я… мы… дома?

– Это был сон? Или… – Лешка уселся по-турецки, похлопал себя по щекам, ущипнул за бок, а потом зачем-то ущипнул Сашку.

Сашка непроизвольно вскрикнул от боли:

– Ты че, офонарел?! – а потом спокойно сказал: – Это был не сон. Мы сделали это.

И всех прорвало:

– А Морской конь-то каков, падла, как девочкой прикинулся, а мы все равно его раскусили!

– А я так сжимала оберег, что у меня до сих пор на руке следы от мраморной шаманки!

– А я что-то орал, нервы сдали, но я орал – грозно!

– Ага, ты орал «На колбасу! На колбасу!» – что это за странный призыв?

– Так он же конь, вот и надо его, паразита, на колбасу! Чтобы не страдал фигней!

– Ничего себе фигня!

– А я видела, видела Хозяек! А вы видели?

– Ага! Я вроде как на секунду оказался в сказочной пещере, где все сияло, а там они, Хозяйки, смеются…

– Я думал, они старше. Или мне одному показалось, что они девчонки нашего возраста?

– Да, и мне тоже так показалось! Прикольно, да? Я думала, они старушки…

– А я такой, красава, так грозно глянул на Чудовище… Зыркнул чисто из-под бровей, и оно сразу на миллион пиявок развалилось. Хлоп! – и все, и сдохло!

– Убралось подальше вслед за водой!

– Как классно, что ты больше не псих и не надменный гусь и не объясняешь всем направо и налево, какие все кругом тупые, – улыбнулась Женька.

– Я?! – удивился Сашка. – Я вел себя надменно? Я…

– Да забей! – перебил его Лешка. – Санек, ты супер! Ставлю тебе жирный лайк, дружище!

– Да. Сашка, ты настоящий друг! Ты храбрец!

– Респект и уважуха!

– Ну что вы, что вы… – растерялся Сашка. – Вы тоже храбрецы. И самые лучшие мои друзья! – Ему ужасно хотелось кинуться сразу на обоих Рыжовых и заключить их в объятия…

И ему уже не казалось, что у них тьма недостатков. Ведь это были его друзья! И у них были только одни сплошные достоинства!..

– Слушайте, а мне одной показалось, что в какой-то момент я стала… березой? – спросила Женька.

– Точняк! – воскликнул Лешка. – В натуре березой! Как у бабушки Зины под окном. Я был березой и сосал корнями воду. Как насос. Во приглючило-то! Но я реально был деревом!

Сашка едва заметно улыбнулся.

– Раскричались-то с утра, раскричались! Давайте к столу, – позвала бабушка Зина. – Я пирогов напекла.

Все радостно уселись завтракать. И смели противень пирожков за один присест.

– Как же так? Как же так вышло-то? – растерялась бабушка Зина. – Аль напрятали по карманам?

Все трое тут же вывернули пустые карманы.

– Ну что, ба, ты больше не будешь страдать, что мы мало едим? – спросил Лешка.

И все трое рванули на улицу, оставив старушку в полном недоумении…

– В парк!

– В парк!

– В парк!

В своем желании Сашка, Лешка и Женька оказались полностью солидарны. Очень уж хотелось посмотреть, как там. Вернулась ли вода.

Вода в каньоне была на месте. Только продавцы в ларьках и кафе о чем-то перешептывались, остальной же персонал парка бегал туда-сюда, озадаченный какими-то проблемами. А друзья горели желанием узнать, что здесь случилось.

– Смотри, это она! – первым заметил девушку-инструктора «тарзанки» Лешка.

Она сидела в одиночестве в тенечке на травке и пила сок.

– Подойдем, – решил Сашка.

Они подошли и поздоровались.

– А, это вы, – улыбнулась девчонка. – А я вас узнала. Это же вы вечно торчите рядом и смотрите, как мы других отправляем в полет. Денег нет?

– Ага, нет, – честно признался Сашка.

– Но скоро будут, – уверенно добавила Женька.

– А че в парке случилось-то? – взял быка за рога Лешка.

– Ой, что случилось сегодня… Точнее, ночью… – Девчонка посмотрела по сторонам, как будто боялась, что их подслушивают. – Сейчас расскажу. Меня, кстати, Илоной зовут.

– Саша.

– Женя.

– Лешка.

– Так вот, ночью, говорят, землетрясение было. Или обвал в затопленных штольнях. Или еще что. Я-то в Сортавале живу, оттуда на автобусе каждый день приезжаю, но те, кто здесь ночевал, сами все видели и слышали. Только все разное говорят. Так вот. Грохот раздался страшный. И вода ушла. Прикиньте? Реально ушла. Р-раз! – и за минуту каньон обмелел. Лодки, привязанные к причалу, болтались на веревках. А сторож с ума сошел.

– Сторож с ума сошел?! – хором удивились друзья.

– Ага. Он ночью услышал какие-то звуки. И пошел в обход каньона проверить территорию – вдруг кто-то шарится, не дай бог, в провал или в шахту провалился? Не знаю, что он там увидел, но кричал он утром то ли про коня, провалившегося в провал – а там нет никакого коня! – то ли про змеюку огромную, вылезшую из пруда в Итальянском карьере, то ли про маленькую девочку, которая пыталась его удушить в лесу. В общем, кто что говорит. Лично я слышала, как он про змею орал. И видела, как его на «Скорой» в Сортавалу увозили. А продавщица из сувенирного, Нинель – она тоже тут ночевала, – молчит целый день, поставила табличку «Ревизия». Она тоже, наверное, что-то видела, только не говорит, что. А вы в это верите? Лично я нет. Вода-то в каньоне на месте. Я еще могу поверить в то, что она ушла, но в то, что вернулась… Насосом ее, что ли, обратно закачали?