– Надо подумать…

И тут снова и ясно послышались тяжелые, не предвещавшие ничего хорошего шаги.

– Туда! – махнул рукой Сашка и бросился через цех вдоль стены, во мрак.

Они неслись как ветер, поскальзываясь на лужах и спотыкаясь о черепки горшков. Свернули в какой-то коридор, нащупали выключатель и зажгли свет. Пробежали по коридору и выскочили в цех, в котором еще не были. Здесь посередине высились какие-то кирпичные громады.

– Зуб даю, мы здесь не пробегали! Второсортный ты наш, ты куда нас завел? – возмутился Лешка.

– От третьесортного слышу! – в ответ ругнулся Сашка. – Я откуда знаю, куда бежать?

– А че ты так уверенно рванул вперед?

– Мне казалось, я помню дорогу!

За их спинами вдруг что-то ухнуло-грохнуло так, что в окнах под потолком задрожали стекла. Женька, Сашка и Лешка, не сговариваясь, кинулись в первый попавшийся коридор. Проскочили его на одном дыхании и влетели в следующий полутемный цех, в конце которого… маячила открытая дверь. Открытая дверь! Серо-голубой прямоугольник дневного света, выход из лабиринта! Не помня себя то ли от страха, то ли просто от неожиданности, они выскочили на улицу.

– Вы себя в зеркало видели? – встретила их на пороге Сашкина мама.

У всех на лбу красовались печати, про которые, они, конечно же, забыли, и Женька рассмеялась первая. В крови бурлил адреналин, она не могла внятно объяснить, как они нашли контору на огромной территории комбината и то помещение в конторе, в котором оставили окно нараспашку, но ей было скорее весело, чем страшно. Ведь это был тот самый кошмар, который по сути – лишь забавное и безопасное приключение: ну поймай их сторож – не убил бы же он их на самом деле!

– Ладно, раздевайтесь, умывайтесь – и за стол.

После обеда хотелось немедленно удрать от взрослых в Сашкину комнату и основательно все обсудить, но на это не было времени. Ведь была и другая причина, почему Женька с Лешкой каждые выходные проводили у Сашки. И эту причину звали «лошади».

В Деревянном, где жил Сашка, были лошади! Самые настоящие, с гривами и копытами. И на них можно было ездить верхом. Женька с Сашкой, как решили еще летом, пошли в секцию конного спорта. Тем более что все сложилось так удачно: Карповы купили дом в двадцати минутах ходьбы от конюшни, а Сашка с Женькой давно мечтали научиться ездить верхом – так чем же это не знак судьбы? И вот теперь они радостно собирались бежать к своим любимцам.

– Санек, я сыграю? – Лешка радостно запрыгнул за Сашкин компьютер.

– Да, конечно, – откликнулся тот; Лешка никогда не ходил с ними на конюшню, предпочитая компьютерные игры увлекательному миру конников и верховой езды.

Женька с Сашкой переоделись и пошли на конюшню.

Вернувшись, они застали Лешку в той же самой позе: глаза отчаянно пялятся в экран, выражение лица дебильно-сосредоточенное.

– «Музыкальные войны»[11]? – спросил Сашка, переодеваясь.

– Сам играй в этот детсад!

– В «майн»[12], в «дотку»?[13]

– Вашу мышь! Этот Сахарный Пупс меня обыграл! Макака! – взвыл Лешка, борясь с желанием запустить джойстиком в монитор; обернулся к Сашке: – В «ФИФА»[14]я играю, в «ФИФА», че, не видишь?

– Кто тебя обыграл? Сахарный Пупс? – прыснула Женька.

– Зато вчера меня уделал Супермен-2000! – гордо сообщил братец и обратился к Сашке: – Сыграем после ужина в «ФИФА», а то по сетке задолбало? Я тебя уделаю!

– Легко! – улыбнулся тот.

Женьку с Лешкой родители обычно отпускали в Деревянное с ночевкой, а потому впереди была еще масса времени.

После ужина все собрались в Сашкиной комнате – небольшом жилом помещении, выгороженном на неотапливаемом чердаке. В ней удачно помещались раздвижная тахта, компьютерный стол с компьютером, шкаф с одеждой и книжные полки. А один угол занимала красивая современная печь-камин. Мальчишки решили ее затопить, выключив обогреватель и получив разрешение у родителей, которые, правда, строго-настрого наказали не закрывать задвижку, не посоветовавшись с ними, боясь, что подростки угорят. Женька печку не любила, а потому, пользуясь случаем, сама заняла Сашкин компьютер.

– О, чуваки! Я ж совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Лешка за ее спиной. – Че было, че было! Пока вы на лошадках катались, к Сашкиному папе сторож приходил. Он, оказывается, через дом живет. Короче, я вниз спускался бутербродик какой на кишку закинуть, слышал разговор. Он, сторож, типа, просил шуруповерт одолжить и про печальку свою рассказывал. Короче, выпнули его с работы, третий день уже комбинат без охраны стоит.

– Сторож? Так это в цехе был не сторож? – удивилась и обрадовалась Женька и даже на полсекундочки оторвалась от игры. – Ура! Завтра снова можно туда рвануть!

У Женьки, как всегда после верховой езды, было отличное настроение. Ей не терпелось снова попасть в цеха и все хорошенько обследовать. А шаги и звуки – так ведь в любом заброшенном помещении, куда залезаешь без спросу, тебе всегда немножко не по себе. Особенно в таких огромных цехах, как на комбинате.

– Только непонятно, чьи тогда шаги были… – озадачился Лешка.

– Да, надо подумать, – начал Сашка. – Цеха по форме представляют собой параллелепипеды с ровными прямыми стенами и прямым потолком… при падении звуковой волны на границу… тогда как при идеально ровной поверхности происходит зеркальное отражение звука…

Женька слушала вполуха; Сашка Карпов был классным парнем, умным и добрым, но занудой и немного тормозом. Он долго думал и мало действовал. Его все время надо было тормошить и подгонять. Это как подогревать обед не в микроволновке, а на плите: газовая в пару минут делает свое дело, а электрическая долго-долго раскачивается, долго нагревается, но потом долго и остывает. В их дружной тройке Сашка был электроплитой, Лешка – газовой, а Женька – плитой с турбонаддувом.

– Эхо вас напугало, эхо! – в конце концов не выдержала она.

– Меня? Да я ваще! – тут же возмутился Лешка.

– … поэтому единственным объяснением может послужить тот факт, что кроме нас там все-таки был кто-то еще, наверное какие-то местные, – закончил наконец свою мысль Сашка. – Школьники, как мы, искали чем поживиться, или бездомные какие шарились. А шаги могли казаться громче, потому что эхо дало такой эффект. Оно все звуки усиливает.

– Я это сразу понял. А вы перепугались! Дрищи! – гордо заявил Лешка.