— Но это не означает, что я про него ничего не знала, — возразила Лелька. — Конечно, я, когда подросла, стала приставать к маме с вопросом про папку. Врать про то, что он геройски погибший летчик, она не стала. Рассказала как есть про стрекозла, и в том числе, где он работает.

Дальше Лелька рассказала подругам, как в детстве выследила своего отца, узнала, как его зовут и где он живет, а потом на долгие годы выбросила из памяти, поскольку ни к ней, ни к маме он больше не имел никакого отношения. И вот сегодня это запомнившееся словосочетание — Павел Леонидович Широков — она услышала из уст Максима.

— Так, может, это и не он, — рассудительно заметила Инна. — Мало ли на свете совпадений?

— Полные тезки, да к тому же одного возраста, не могут быть толстыми блондинами с серыми глазами и преподавать литературу на филфаке, — отрезала Лелька. — Девочки, это точно он, и я теперь не знаю, что мне с этим открытием делать.

— А зачем тебе с ним что-то делать? — не поняла Алиса. — Котлеты отдельно, мухи отдельно. Ну, будет темы сочинений Максиму диктовать его дед, и что? Если ты ему про это не скажешь, он ничего и не узнает. А папаша твой героический, как я понимаю, про тебя слыхом никогда не слыхивал, так что если даже вы с ним на родительском собрании встретитесь, это ни к каким тревожащим ваши души открытиям не приведет.

— Так-то оно так, конечно, — согласилась Лелька, — но это дикость какая-то, нонсенс. Привет из прошлого. Аккурат к Новому году.

— Ой, Лель, не усложняй, а, — сморщила точеный носик Инна. — У нас весь город живет в одном подъезде и спит под одним одеялом. Странно еще, что вы раньше не пересеклись. Вот если бы ты, как мы с Алиской, училась в педе, так ты б его каждый день в коридорах встречала. Иняз и филфак в одном здании расположены, между прочим. Забудь и разотри. Даже любопытно тебе должно быть — посмотреть на него через… сколько лет?

— Двадцать пять.

— Во-во. Двадцать три. Он жизнь прожил, не зная, какая ты у него растешь классная. А теперь он будет учить Макса, даже не подозревая, что вот этот талантливый паренек — его внук. Сюжет!

— Сюжет, — согласилась Лелька, которая теперь не могла понять, почему ее так «взбубетенило» сообщение Максима. Подумаешь, биологический отец! Правы девчонки, не было его в ее жизни и не надо. А встретиться они и впрямь уже тысячу раз могли.

— Слушайте лучше, девы, что я вам припасла, — сказала Инна, тоже закуривая сигарету. — Помнишь, Лель, я тебе сказала, что у меня идея одна появилась. Насчет маньяка.

— Помню.

— Так вот. Мне пришло в голову поинтересоваться, не связывало ли что-нибудь погибших юношей с вашим Гоголиным.

— А что их могло связывать? — Лелька пожала совершенными округлыми плечами. — Ты же сама говорила, что они в разных школах учились, а он из института сразу в лицей перешел и больше нигде никогда не работал.

— Правильно, — согласилась Инна. — Только именно ты мне со слов Максима поведала, что в разные годы он занимался с выпускниками разных школ, проявлявшими интерес к науке и имевшими шанс поступить в хороший вуз. То есть он готовил их к этим экзаменам, помнишь?

— Помню. — Лелька внезапно охрипла. — И что, тебе удалось это выяснить?

— Удалось! — Инна торжествующе посмотрела в заинтересованные лица подруг. — Конечно, Ванька меня сначала на хрен послал, но потом, когда я ему открыла ход своих гениальных мыслей, задумался. И информацию собрал.

— И что? — Лелька подалась вперед, не сводя с Инны глаз. — Да рассказывай ты, актриса погорелого театра! Вечно надо до истерики довести.

— Кульминационный момент! — провозгласила Инна. — Конечно, зачем мне вам все карты раскрывать, не получив маленького удовольствия для себя лично. Все-все. — Увидев взбешенное лицо Лельки, она подняла руки вверх. — Сдаюсь. Так вот, из четырех погибших юношей трое занимались с Гоголиным, причем незадолго до своей смерти.

— А четвертый? — спросила озадаченная Лелька.

— В том-то и дело, что четвертый — нет. И это смазывает всю картину, — призналась Инна. — То есть Миша Воронов, — Лелька постаралась не вздрогнуть при упоминании этого имени, — занимался с Гоголиным втайне от родителей. Хотел сделать им сюрприз, отлично сдав экзамены и поступив в престижный вуз. Про это знала только его бабушка, которая после гибели рассказала сыну своему, Дмитрию Воронову. — Она покосилась на Лельку, но та сделала вид, что не заметила ее взгляда. — Тот на эту информацию никакого внимания не обратил, а потом и забыл. И вспомнил, только когда у него Бунин напрямую спросил, не помнит ли он о Мишином преподавателе Гоголине.

Илью Соколова, погибшего два года назад, пристроила к нему заниматься бабушка. Он мечтал о биофаке, поэтому она и договорилась о дополнительных занятиях.

Павла Волкова, который в этом году погиб, Гоголин сам высмотрел на какой-то городской олимпиаде и предложил попробовать. У Павлика этого семья была не очень благополучная, всем на его талант было положить большой прибор, поэтому и заниматься он стал без благословения родителей. Просто сказал им, куда ходит, чтобы не ругали. И все.

— А четвертый парень? — снова спросила Лелька.

— Леша Константинов. Он никогда не занимался с Гоголиным. И никаких успехов в учебе вообще не показывал. Прогуливал уроки, хотел после школы работать идти. Никакой мечты об институте у него не было. Так что тут непонятно.

— Вот что. — Лелька решительно хлопнула ладонями по кухонному столу. Жалобно звякнуло стекло столешницы. — Наплевать мне на все в мире олимпиады, но больше мой сын заниматься с этим упырем не будет. Я ему запрещу даже близко к Гоголину подходить.

— А если это не он? — резонно заметила Инна. — Четвертый-то парень всю картину портит. Ты уже хотела кинологу своему от ворот поворот дать, когда думала, что он маньяк, а он вполне себе приличный мужик оказался. На радость некоторым. — Она ловко увернулась от запущенной в нее сушки. — И тут — то же самое. Будешь глупо выглядеть. Что ты Максу скажешь? Я считаю, что твой преподаватель — серийный убийца?

— А что мне делать? Сидеть и ждать, пока Максима задушат?! — закричала Лелька и тут же осеклась, испуганно посмотрев на закрытую дверь. — Одно исключение еще ничего не доказывает. Надо проверить, может, он с Гоголиным каким-то другим образом был связан.

— Да Ванька проверяет, — кивнула Инна. — Он в этот след вцепился зубами, не вырвать. Психует, что они сами такой закономерности не заметили. Видели, что парни из разных школ, и успокоились на этом. Тем более что между убийствами времени довольно много проходило. А насчет того, что тебе делать… Они ведь в школе занимаются?

— Да. — Лелька кивнула, спрятав руки между коленями. Ей почему-то стало отчаянно холодно.

— Вот и предупреди Макса, чтобы ни на какие занятия, кроме как в школе, не соглашался. И главное — никогда и ни при каких обстоятельствах не приближался к Митинскому пустырю.