В ее детстве не было ни таких игрушек, ни денег, чтобы их покупать. Елку украшали бумажными бусами, собственноручно склеенными из колечек цветной бумаги, пряниками, конфетами, которые после Нового года полагалось съесть, картонными человечками, купленными в «Детском мире».

Сейчас на Лелькиной елке мигали всеми цветами радуги шесть елочных гирлянд, красовались стеклянные шары и фигурки ручной работы, стоившие целое состояние. Пластмассовых китайских игрушек Лелька не признавала.

На даче они наряжали елку во дворе. И для нее она собирала другую коллекцию, не менее дорогую — деревянные винтажные фигурки, частенько тоже расписанные вручную, в том числе и довольно известными художниками. От разорения Лельку спасало то, что о ее увлечении, переходящем в безумие, знали все клиентки и целый декабрь дарили ей эксклюзивные елочные игрушки. Подлизывались. Любовь Молодцова была очень хорошим мастером, угодить которой хотели все.

Вернувшись вечером с работы, она разделась, пошуровала в холодильнике, с тоской понимая, что есть нечего, и отметая мысль о пельменях, как неконструктивную, налила себе чаю, достала из плетенки на столе обожаемый с детства твердый ванильный сухарь и прошла в гостиную, к елке.

С ногами забравшись на широченный угловой диван, она смотрела на мигающие огоньки и думала, что жизнь, в общем-то, довольно хорошая штука. Хлопнула входная дверь. С прогулки вернулись Максим и полностью поправившийся Цезарь. Радостно виляя хвостом, он забежал ее поприветствовать и тут же умчался на кухню, к заветной миске с кормом.

— Привет, мам. Медитируешь? — В гостиной появился сын. Она приглашающе похлопала по дивану рядом с собой:

— Ага, посиди со мной.

Максим плюхнулся на диван и потерся лбом о ее завернутое в махровый халат плечо.

— Устала?

— Да нет, ничего. Клиентов, конечно, ужас сколько. Все хотят встретить Новый год во всеоружии. Но я привычная, ты же знаешь.

— Знаю, ты у меня молодец, мам.

— А у тебя что нового?

— Ой, мам. — Сын оживился, вспомнив что-то смешное. — У нас новый препод появился. По литературе. Смешной, не могу. Толстый такой, важный. На разжиревшего и постаревшего Одина похож. Ну, помнишь, героя скандинавского эпоса. Блондин, только уже поседевший. По-моему, он нас боится.

— А чего вас бояться? — удивилась Лелька. — Вы ж в отличие от учеников обычных школ уроки не срываете. И вроде бы понимаете, что даже в вашем биологическом классе литература не лишняя. Тем более что выпускное сочинение снова надо писать.

— Мам, ну, конечно, мы мирные, — согласился Максим. — Просто он вообще не знает, как себя с нами вести. Он к нам из института перешел. Там его на пенсию выперли, а он какой-то старый друг Гоголя, поэтому тот его к нам и пристроил. Он нам сразу, на первом же уроке, начал Мандельштама читать. Представь, как парни ржали. Это ж так несовременно!

С подобной оценкой Мандельштама Лелька внутренне не согласилась, но сейчас ей было не до этого. Нехорошие подозрения шевельнулись у нее в душе.

— А как его зовут? — спросила она и замерла в предчувствии ответа.

— Павел Леонидович Широков, — ответил сын, не замечая ее расширенных глаз. — Он, мам, правда, странный какой-то. Они с Гоголем такая пара смешная! Гаргантюа и Пантагрюэль. Но говорят, что с молодости дружат.

— Но Гоголь же еще не на пенсии. — В волнении Лелька даже нарушила давно данное себе обещание не называть директора лицея кличкой.

— Так бывает. — Сын философски пожал плечами. — Гоголь же раньше тоже в педагогическом институте работал. На кафедре ботаники. Это он потом лицей создавать ушел. Вот, поди, и подружились на работе, хотя Гоголь младше, конечно. У него недавно день рождения был. Пятьдесят четыре года. Ну и что?

— Ничего, — устало откликнулась Лелька и решительно слезла с дивана. — Ты иди к себе, Макс. Мне нужно тете Инне позвонить.

— Вот, некоторым тоже друзья важнее родных детей, — укоризненно заметил Максим и, не выдержав серьезного тона, засмеялся. — Болтушка ты у меня. Иди, звони. Ни дня без своей Инны прожить не можешь.

— И без Алисы, и без Наташки, — согласилась Лелька. — Когда-нибудь ты поймешь, сыночек, как важно, чтобы в твоей жизни были люди, на которых можно положиться.

На кухне, тщательно притворив за собой дверь, она набрала номера мобильных Алисы и Инны.

— Полундра! — сказала она обеим. — Срочно приезжайте. Надо поговорить.

Менее чем через час дружная троица сидела на кухне за плотно притворенной дверью, чтобы их разговор, упаси бог, не услышал Макс. Впрочем, так они поступали почти всегда, потому что жизненные коллизии, в которые то и дело попадал кто-нибудь из них, во-первых, не были предназначены для ушей мальчика-подростка, а во-вторых, требовали хорошего перекура. После их посиделок в кухне можно было топор вешать, и плотно притворенные двери оказывались совсем не лишними.

— Чего случилось-то? — спросила Инна, плюхаясь на табуретку. — Это касается твоего кинолога, да? У тебя все-таки с ним роман?

— Какой роман? — оживилась Алиса. — А почему я ничего не знаю?

— Да нет никакого романа, успокойтесь обе! — отмахнулась Лелька. — Правда, я ему предложила на новогодние каникулы уехать с нами на дачу на пару дней, но это только для того, чтобы потренировать Цезаря. Если он еще раз на улице сожрет какую-нибудь отраву, я этого просто не переживу.

— Конечно, это исключительно для тренировки Цезаря, — притворно согласилась Инна, в глазах которой бесновались чертенята, а Алиса с любопытством спросила:

— И что, он согласился?

— К моему огромному изумлению, да. — Лелька закурила первую за сегодняшний вечер сигарету. — Но так-то в этом нет ничего удивительного. Он одинокий, живет как бирюк, почему бы и не поехать отдохнуть на свежем воздухе? Хоть какая, да компания. Да и Максим ему нравится.

— Конечно, — Инна снова склонила голову, соглашаясь, — ему очень нравится Макс. И собака Макса. А еще больше ему нравится мама Макса. И все, что она предлагает.

— Инка, перестань. — Лелька сделала вид, что сердится. Хотя на самом деле ни капельки не сердилась. Как разумная и вполне адекватная женщина, она никогда не позволяла себе сердиться на правду. — И вообще. Я вас вызвала совсем не для этого. С кинологом война план покажет, тем более что до новогодних каникул еще далеко. Тут более захватывающее событие случилось. Вы представляете, к Максу в класс преподавателем литературы пришел мой папаша.

— Кто? — не поняла Алиса, которая с детства знала, что никакого папаши у ее лучшей подружки нет, а есть только мама, тишайшая и добрейшая тетя Надя.

— Папаша мой. Ты же не считаешь, что я появилась на свет путем почкования? Так что абсолютно естественно, что кроме мамы у меня есть еще и биологический отец. Так вот он теперь учитель Максима.

— Погоди. — Алиса все еще не могла взять в толк, о чем она говорит. — Откуда ты знаешь, что это он? Ты что, с ним встречалась? Ты никогда про него ничего не рассказывала.