Франческа оборвала отца:

— Папа, я стала реже видеться с Жози только по одной причине: ты отослал ее питаться со слугами, а все мое время до предела заполнил уроками. Теперь, когда бал позади, я хочу как можно чаще видеться со своей самой близкой подругой.

С этими словами она гордо удалилась из столовой и решительно устремилась наверх. Однако сейчас, перед дверью Жози, решимости у нее поубавилось. Обрадуется ли подруга ее приходу или, как утром, встретит ее холодно и враждебно? Вздохнув, девушка постучала:

— Жози, это я. Хочу узнать, как ты провела время.

К своему облегчению, она обнаружила подругу оживленной и радостной. Переполненная новыми впечатлениями, та забыла прежние обиды.

Жози принялась рассказывать о ресторане, куда они ходили с Чарльзом, а потом и обо всем остальном.

— Чарльз показал мне всю Венецию, мы побывали на острове ди Сан-Микеле — там кладбище, на котором умершие захоронены в гробницах, стоящих на земле. Потом мы отправились в Гетто-Нуово, где в маленьких домиках на одном острове ютятся евреи. Еще Чарльз рассказал мне несколько захватывающих историй о городе и сводил меня в три свои самые любимые церкви. Тебе нужно обязательно побывать в церкви Санти-Джованни-э-Паоло, венецианцы называют ее Сан-Дзаниполо. В этой церкви стоят статуи всех венецианских дожей. Возможно, ты найдешь среди них кого-нибудь из своих кровожадных предков. Может, нам пойти туда в воскресенье к мессе?

— Конечно, Жози, это хорошая мысль, — откликнулась Франческа, несколько озадаченная такой незлопамятностью подруги. Ведь всего несколько часов назад она ужасно злилась!

Жози продолжала взахлеб повествовать о прогулке с Чарльзом. Франческа слушала вполуха, напряженно думая о Джеке Уэстмане. Долго ли он будет ждать ее звонка? Может, попытается сам связаться с ней? Но ведь ей не сообщат о звонке Джека! Господи, Жози так беспечно болтает, а она сама в таком смятении! К тому же все сегодняшние проблемы вообще бы не возникли, если бы Жози сдержала обещание поехать с ней в Лидо.

Вдруг что-то в рассказе подруги привлекло внимание Франчески.

— …и он считает, что, пока я в Венеции, мне необходимо брать уроки пения, — продолжала Жози. — По мнению Чарльза, исполняя только популярные песенки, я понапрасну трачу голос. Он даже порекомендовал мне преподавательницу, знаменитую оперную диву. Теперь она на пенсии и занимается только с несколькими студентами, подающими большие надежды. Чарльз считает, что она обязательно меня примет, потому что любит работать с таким тембром голоса. Но я, конечно, не могу позволить себе больше одного-двух уроков.

Внезапно Франческа поняла неожиданное дружелюбие подруги. Жози хочет, чтобы она уговорила отца оплатить уроки вокала! Не слишком вникая в ее слова, Франческа стала мысленно взвешивать все «за» и «против».

В былые времена Жози прямо попросила бы ее поговорить с Карло. Но после того, как отец унизил девушку и разлучил подруг… Франческа чувствовала себя отчасти виноватой во всем этом. Ведь она умоляла Жози поехать в Венецию, а потом не посмела настоять на том, чтобы отец уважительно обращался с ее подругой. Пожалуй, нужно выполнить желание Жози.

Та между тем продолжала описывать достопримечательности Венеции. Янтарные глаза сияли радостным возбуждением, выразительные руки рисовали в воздухе какие-то картины. В искренности ее энтузиазма, как и в ее музыкальной одаренности Франческа не сомневалась. Надо надеяться, что она сумеет убедить отца оплатить занятия Жози. Тем самым он хоть немного загладит свою бестактность. Не исключено также, что эти уроки помогут и самой Франческе улизнуть из палаццо и встретиться с Джеком.

Девушка решила завтра же утром поговорить с отцом.

— …а завтра вечером Чарльз пригласил меня на обед, — продолжала Жози. — Если тебе удастся ускользнуть от бдительного ока папаши, можешь пойти с нами, Франческа.

— Зачем мешать вам?

— Ты и не помешаешь. Мне хочется, чтобы ты пошла.

Франческа, внимательно взглянув на Жози, не заметила в ней и тени фальши.

— Почему? Разве тебе не лучше побыть наедине с Чарльзом?

Жози покраснела и опустила глаза.

— Думаю, пока нет. — Помолчав, она добавила: — Может, позже я и захочу остаться с ним наедине, по-настоящему наедине. Но еще рано.

Франческа коснулась руки подруги, внезапно поняв ее колебания: под взглядом Джека Уэстмана она временами чувствовала то же самое. Несмотря на страстное желание быть с Джеком, ее охватывал страх при мысли о необходимости сделать решительный шаг и очутиться в объятиях мужчины.

— Я понимаю тебя, Жози, и с удовольствием пойду с тобой и Чарльзом.

Та порывисто, с прежней теплотой обняла Франческу:

— Ах, дорогая, это так чудесно… и вместе с тем я боюсь.

Франческа почувствовала, что ее переполняет любовь к этой девушке, к той, с кем прошло ее детство и которая сейчас так же, как и она, с радостью и тревогой смотрит в будущее.

— Жози, а ты уверена, что Чарльзу понравится, если ты приведешь меня с собой?

Не успела та ответить, как раздался стук в дверь.

Франческа поднялась, испытывая облегчение от того, что их прервали. За дверью стоял мрачный Карло.

— Мы можем поговорить наедине, Франческа?

Жози выскользнула из комнаты.

— Тебе звонили, piccola, — начал Карло. — Это был Джек Уэстман.

Франческа промолчала.

— Я надеялся, что прошлой ночью мы видели его в последний раз. Неужели он тебе нужен? Этот видавший виды плейбой слишком стар для тебя. Конечно, на молоденькую девушку такой мужчина может произвести впечатление… — Карло принялся подробно объяснять, почему Джек ей не пара.

Франческа погрузилась в мучительные размышления. Должно быть, Джеку надоело ждать ее звонка. Интересно, что сказал ему отец? Хотелось бы надеяться, что он его не отпугнул. Наконец Карло закончил свой монолог.

— Папа, что ты ему ответил?

— Что ты не можешь подойти к телефону. — Он заметил разочарование дочери.

— Он оставил номер телефона? — с надеждой спросила Франческа.

— Разумеется, нет! Он меня прекрасно понял. Едва ли Уэстман позвонит еще раз. А если и так, я запрещу тебе общаться с ним.

Карло досадовал на себя, зная, что в гневе проявляет старомодность и излишнюю суровость.

Франческа была в отчаянии. Изо всех сил стараясь держать себя в руках, она посмотрела прямо в глаза отцу. Неужели это возможно: вчера он уверял ее в своей глубокой любви, а сегодня разрушает ее жизнь?

— Ты ведь не станешь слушать, что я думаю по этому поводу? Правда, папа?

Карло вздохнул:

— Cara, о подобном мужчине тебе нечего сказать. Этого американца ты больше не увидишь. Ты поняла меня?