— Фулл стрит, малыш. Мне очень жаль. Гоните вексель.

Пряча гербовую бумагу во внутренний карман фрака, Джош небрежно заметил:

— Между прочим, может, вам сменить ориентацию?

— Что-о?

— Я имею в виду, зачем вам алмазы? Вы слишком азартны, мой дорогой, алмазам это вредит. Попробуйте играть на бирже. Нефтяные акции очень подвержены случайностям. А алмазы — нет! Нет и еще раз нет!

Лу Фонтейн дрожащей рукой подняла полный бокал с янтарной жидкостью. Неожиданно ее за локоть взяла довольно твердая рука. Лу криво ухмыльнулась.

— Морган? Хочешь пригласить меня на танец?

— Нет, Лу. Хочу сказать тебе спасибо за прекрасные деньки. Ты — отличная хозяйка.

Лу осторожно поставила бокал на стол.

— Спасибо, старый друг. Знаешь, я зверски устала.

— Ты стала много пить, девочка.

— Девочка… Увы, я уже давно не девочка. А пить… сам знаешь, мне некого компрометировать своим поведением.

— Знаю. И все же надо жить.

— Перестань, Том. Ты так говоришь, словно… О, Том…

— Они сказали, месяц. Не больше. Скорее — меньше.

— Мне жаль…

— Брось. Если уж ты не девочка, то я тем более не мальчик. Все нормально. Никто не живет вечно.

— Лора знает?

— Нет. Такого удовольствия, я ей не доставлю. Знаешь, пока она ни в чем не уверена — с ней неплохо. Она веселая и по-своему заботливая. Правда, малость вульгарна, но это даже бодрит.

— Ты переписал завещание?

— Зачем? Она заслужила приз. Она прожила со старым пердуном до самой смерти.

— Она тебе изменяет…

— Естественно, Лу! Ей нет и тридцати. Мои внуки старше.

— Том, ты удивительный человек.

— Нет. Выяснилось, что совершенно такой же дурак, как и все остальные. Краска для волос, грим — нет ничего смешнее и глупее молодящегося старика.

Они помолчали, потом Лу тихо шепнула:

— Так ты приехал прощаться?

— Да. С белым светом. Завтра вечером мы с Лорой улетаем на Фиджи. Хочу отправиться в дальний путь в тех местах, где плавали Морганы. Береги себя, девочка.

— Прощай, старый друг…

Белинда подошла к открытому окну и стала жадно пить шампанское с апельсиновым соком. Удивительный напиток, такой светлый, легкий и в то же время пьянящий.

Они с Мэтью протанцевали несколько танцев без перерыва, а потом его утащила Лора. Умей Белинда ревновать — она и то не взревновала бы, потому что взгляд, которым одарил ее Мэтью, уходя, красноречиво говорил о том, что даже целая толпа абсолютно голых Лор не сможет отвлечь его от Белинды Карр.

Шампанское золотым вихрем понеслось по жилам. В эту минуту Белинда почти любила весь этот зал, полный самых богатых людей Америки…

Неизвестно почему обострился слух, и она вдруг расслышала разговор двух женщин. Одна из них — Ширли, другая — Сара Блэквуд.

— … Не понимаю и не понимала никогда. Ты роняешь свое достоинство. Ну, что это за особа?

— Перестаньте, Сара. Снобизм вышел из моды.

— Равно, как и институт дуэний. Да он забудет ее через час после прилета в Чикаго!

— Мне так не показалось. Обычно у него совершенно другой взгляд. Походка. Манеры. С ним совершенно очевидно что-то происходит.

— Знаю я Карлайла! Застегнут на все пуговицы, на первом месте бизнес, на втором и третьем тоже бизнес, а не призовые места его не интересуют. Будь она хоть секретаршей, как эта кошмарная Лора…

— Сара, зачем вы строите из себя ведьму? Ведь Белинда очень милая женщина, это объективный факт.

— Когда милые женщины из среднего класса прицепляются к мужчинам из класса высшего, это означает только одно. И мы обе знаем, что именно.

— А если она влюбилась?

— А почему бы ей не влюбиться в водопроводчика? В почтальона, водителя автобуса, клерка из собственной фирмы! Нет, она влюбляется именно в своего босса.

— Вот посмотрите — все будет совсем не так, как вы придумали.

— Это не я придумала. Это жизнь. Карета превратится в тыкву, хрустальный башмачок останется на лестнице.

— И принц отправится искать свою Синдереллу.

— Не смешите меня, Ширли. Во-первых, она уже старовата для сказки. Во-вторых, с принцем вышла промашка. Я знаю его, говорю вам. Даже если бы он в нее действительно влюбился, — а он на это неспособен, — есть еще Профессиональная Этика. Он ее босс, неужели вы думаете, что Мэтью Карлайл, с его педантизмом и любовью к порядку, посмеет нарушить правила бизнеса? Да никогда!

Белинда торопливо, бочком, отошла от окна.

В ушах звенели отголоски сварливого голоса Сары Блэквуд. Очарование вечера стремительно рассеивалось.

Как она могла позволить себе увлечься до такой степени? Ведь завтра они вернутся в Чикаго, а послезавтра она придет на работу, в свой офис, и Мэтью Карлайл тоже отправится в свой кабинет, опустит жалюзи и будет Боссом…

На что она рассчитывала? Что они вместе будут пить кофе в обеденный перерыв? Ходить по выходным в театр и на «блошиные рынки»?

Ширли тоже поздно влюбилась, пискнул внутренний голос. Да, громыхнул в ответ здравый смысл, но Ширли влюбилась в человека своего круга. А кто такая Белинда Карр для Мэтью Карлайла?

Это все Монтана с ее сказочными лесами, это все Большой Охотничий Дом с его псевдодемократичностью, это все дурацкий костюмированный…

Спектакль?

Конечно. Ты просто приняла участие в шоу, дурочка. Попала по случаю на дорогие места единственного в сезоне представления на Бродвее, в то время, как твой потолок — это цирк-шапито в парке на окраине Чикаго.

Белинда осторожно выскользнула из зала, держась в тени, поднялась по широкой дубовой лестнице, опрометью вбежала в свой номер и торопливо подошла к зеркалу.

Полночь давно пробило, но чары не развеивались. В зеркале по-прежнему отражалась сероглазая женщина с кудрявыми волосами и мягкой улыбкой. И бордовое платье ей необыкновенно шло, и фигура у нее была хорошая, и даже на каблуках она держалась все так же уверенно… Белинда вдруг тихо засмеялась.

Какая разница, что будет после того, как Солнце погаснет окончательно? И разве страшна смерть, раз после нее мы ничего не почувствуем? Гораздо ужаснее ожидание катастрофы, и если посвятить всю жизнь только этому самому ожиданию, то смерть растянется на долгие годы…

Она видела так мало счастья за свои тридцать восемь лет, она отказалась от столь многого, что было бы несказанным расточительством испортить себе удовольствие от каких-то пяти дней радости, выпавших ей на долю.

В эти дни она была красива и желанна. Ей делали комплименты. Она вкусно ела. Каталась на плюшевой и кроткой Арабелле. Подружилась с замечательным миллионером и его красавицей-женой.