– И дальше что? – недружелюбно перевел на него взгляд мужчина. – Как будто не знаете, к кому пришли, – усмехнулся он. – Участковый каждую неделю проверяет на наличие самогонки. Гоню, но только для себя.

– Нас это не интересует, – ответил мужчина в штатском и представился: – Капитан уголовного розыска Сакаев.

– Ну и чего тебе понадобилось? – спросил Иван Ильич.

– Вы помните Михаила Сергеевича Вулича? – спросил Сакаев.

– Во, блин! – усмехнулся Алабин. – Нам строго-настрого запретили даже думать об этом. Напугали так, что…

– Так помните или нет? – перебил его капитан.

– И что дальше? При чем тут я и Вулич? Мы с ним виделись в последний раз лет тридцать назад.

– А сына его не встречали?

– Вот почему вы заявились! Вулич-младший сбежал из тюрьмы. Значит, и из тюрем бегать можно. А при каких тут я?

– Он не был у вас после побега?

– Нет. Явился бы, помог бы я ему. А за что Вулич-младший в тюрьму-то попал? Его Мишка хотел воякой сделать. А выходит, уголовника вырастил.

– Если Вулич был у вас и вы умолчали об этом, – вмешался стоявший рядом с капитаном старший лейтенант, – то будете нести ответственность за укрывательство…

– Ты свою бабу ежиком пугай, – усмехнулся Алабин. – Хреновый из него участковый, – сказал он капитану. – Уж должен бы знать, что Алабина вряд ли чем напугаешь. Меня израильская авиация…

– Извините, – улыбнулся Сакаев. – Если все-таки Вулич появится, что, как я понял, маловероятно, посоветуйте ему явиться добровольно. Срок у него небольшой, и получит он, если придет сам, немного, так что пусть не усугубляет своего положения.

– Да из меня советчик хреновый, сам пятерик в зоне пробыл. За вашего брата накатали, а виноват был он. Неужели не знаете?

– Это было восемь лет назад, – покачал головой капитан.

– А в душе на всю жизнь осталось, – процедил Алабин.

Тверь

– Так-так, – говорил по телефону худощавый майор милиции. – Значит, видели этих беглых? Вот чертовщина! А мы поем, что не могли они у нас быть. Значит, были они. Точно это или…

– Узнали их, – ответил мужчина. – Я не стал в райотдел докладывать, а решил сразу тебе позвонить.

– Правильно. Я сообщу начальству, посмотрим, что скажут. В столицу рапортовали, что не было их здесь, а оказывается, гостили. И как раз в том месте, где Буратино и его компанию перещелкали. В общем, я вечером позвоню.

Положив трубку, майор чертыхнулся. Вытащил сотовый и набрал номер.

– Да? – отозвался мужской голос.

– Давай ко мне, Супов, похоже, у нас неприятности.

– А что такое?

– Жду! – Майор отключил телефон.

Тверская область, Сонково

– А я говорю, они это были, – уверенно произнесла пожилая женщина, не по возрасту ярко одетая. – Я как увидела «Внимание: розыск», так сразу и признала.

– Именно они и были? – уточнил плотный капитан милиции.

– Именно их и фотографировал Альберт. Вы обыщите его дом и найдете негативы.

– Так и сделаем, – кивнул капитан.

– Что? – вытаращил глаза Кривицын. – Как…

– Так что в темпе убирай все, – быстро перебил его голос в трубке. – И сколько раз говорил, не светись с работой при теще.

– Сучка! – выдохнул Альберт Эдуардович. – Значит, снова настучала. Спасибо тебе…

– Убирай все, особенно тех двоих.

– Сейчас все уничтожу.

– А как они на тебя вышли?

– Я сам удивился. Зашли и говорят – тысяча за фотографию на паспорт.

– Работай! – Телефон отключился.

– Вот его дом. – Старший сержант остановил «уазик».

– Пошли, – кивнул двоим милиционерам капитан.

– Вот так тебе, гад, – глядя в окно из дома напротив, злорадно прошептала теща фотографа. Молодец участковый, а я уж хотела на него жалобу писать. Дом тебе отдадут, – кивнула она сидевшей за столом полной женщине.

– Зря ты, мама. Он хоть понемногу, но дает денег. А сейчас вообще ничего не получу. Не лезла бы ты…

– А дом какой огромный. Его милиция арестует за содействие бандитам, из тюрьмы бежавшим, а ты имеешь на него право, ведь ты законная жена Альберта.

– А что вы ищете? – отпив кофе, поинтересовался Альберт.

– Узнаешь? – показал ему две фотографии капитан.

– Ну и рожи! – Кривицын взял снимки. – Где-то видел, – задумчиво сказал он.

– Фотографировал ты их, – усмехнулся капитан. – Документы им делал.

– Да что вы говорите? – оскорбился фотограф. – А-а, – кивнул он, – вспомнил. На плакате «Внимание: розыск». Они вроде из лагеря бежали. А что, они говорят, что знают меня? Официально заявляю: клевета. Я с такими бандитами дел не имею. А что вы все-таки ищете?

– Нет тут их, – недовольно проговорил мужчина, вышедший из комнаты, приспособленной под лабораторию.

– Может, извинитесь? – спросил Альберт.

– Я ее, – процедил капитан, – старую калошу в камеру к лесбиянкам суну. Я ее…

– Это вы про кого? Про мою любимую тещу? Уж больно словесный портрет похож! – Кривицын рассмеялся.

– Так, – сказал капитан, – пиши заявление. Ничего ей, конечно, не будет, но нервы старой перечнице потреплю прилично.

– С большим удовольствием! – Альберт схватил ручку.

– Где телефон? – хмуро спросил капитан.

– В той комнате. А что именно писать?

Москва

– Значит, у Алабина их не было, – сказал Солнцев.

– Ты думаешь, они до сих пор вместе? – спросил Бескровный.

– Уверен. А вы думаете, они расстались?

– Если верно предположение, что Вихрев просто использовал Вулича, то они расстались. Тут уже выдвинута версия, что им помогли заказчики Вихрева и Вулич теперь тоже будет киллером. Если верить тому, что о нем сообщает оперативная часть СИЗО и колонии, то это вполне возможно. Хотя он слишком нервный для подобной работы. Вихрев проходил снайперскую подготовку, но из-за взрывного характера и неумения выжидать был отчислен. Однако стреляет он прекрасно. Если они до сих пор вместе, значит, инициатор Вулич, и мы можем получить еще одного киллера. Сколько преступников дал нам Афган, а теперь Чечня!.. А брошенные дети на улицах? Они пополняют и будут пополнять уголовный мир. А сколько жестоких преступлений совершается подростками! И государство ничего не делает, чтобы это исправить. Дайте одинокой матери на ребенка хотя бы тысячи три, и преступность сократится. Вместо того чтобы показывать телешоу вроде «Дома», отдайте эти средства на… Извини, – вздохнул Бескровный, – увлекся не по делу.