И они ее засекли.

Они придержали лошадей и пошли вдоль кромки леса, опустив руки на рукояти мечей. Дул холодный ветер, шурша сухими листьями в мертвой траве. По лицам мужчин скользили тени.

Ана потянула свой капюшон. Глухие удары сердца отдавались болью в груди, и она призвала свою силу родства, выбросила ее перед собой, как нож. Когда сила родства дотянулась до крови, пульсирующий в венах наемников, Ана почувствовала спокойствие. Теперь, если будет нужно, их кровь в ее власти.

Она ухватилась за эту мысль, подпитывая ею свою смелость.

– Отпустите этого человека. Он принадлежит мне, – прокричала Ана.

Первым заговорил главарь. Несмотря на то что он ехал верхом, Ане бросился в глаза его непомерно высокий рост. У него была черная борода, и именно он передавал мешок с деньгами бармену. Ана находилась недалеко и могла слышать его низкий рычащий голос:

– Ты, видимо, смелая девка, раз поехала за нами в одиночку. Есть предсмертное желание?

– Вы, наверное, уже слышали, – начала Ана, – что произошло на Винтрмахте в Кирове?

– И что же? Ты потеряла матрешку-дамашку?

За этим последовал взрыв хохота чернобородого и его товарища.

Ана сохраняла невозмутимое лицо. Брат учил, что во время некоторых переговоров очень важно сохранять спокойствие. А в каких-то ситуациях нужно проявлять жесткость. И в самых редких случаях требовалась демонстрация силы.

Ана медленно стянула перчатку и выпрямила пальцы, затем подняла руку.

Она призвала силу родства.

Усмешка исчезла с лиц наемников. Ей на смену пришли ужас и отвращение. Вены на руках Аны темнели, начиная от кончиков пальцев по направлению к локтю.

– Аффинитка, – усмехнулся чернобородый. – Думаешь, можешь нас запугать, только потому что ты одна из этих демонов? Эй, Станис. Смотри, сейчас я ее порублю.

– Нужна помощь, шеф? – спросил второй.

– Отвези добычу в безопасное место, – чернобородый повернулся к Ане и зловеще ухмыльнулся. – А ведьма моя.

Злость душила Ану, но она помнила о Луке и не давала ей взять верх. Брат всегда ратовал за мир. Ана сделала последнюю попытку:

– Передайте его мне, и никто не пострадает.

Лицо чернобородого помрачнело.

– Сейчас ты узнаешь все о страданиях, – прорычал он и, пришпорив лошадь, понесся на нее.

Лошадь Аны от неожиданности заржала и встала на дыбы. Ана чувствовала, как меняется центр тяжести. Седло наклонилось, и девушка выпала из него. Инстинктивно она схватилась за кровь чернобородого и потянула.

Раздался крик – лежа на земле, Ана увидела, что наемник тоже падал. Но послышался глухой звук – чернобородый сделал сальто вперед и приземлился на ноги.

Ана сделал глубокий вдох, приказывая телу начать двигаться. Она услышала, как чиркнуло о ножны лезвие клинка.

– Проклятый деимхов, – проворчал наемник и бросился на нее.

В голове стоял туман, и Ана призвала силу родства.

Чернобородый ударил ее клинком. Раскат грома заглушил крик от боли, которая разливалась по плечу. Все ее чувства затмил запах крови.

Наемник, улыбаясь, обнажил белые зубы. Придавливая ее своим телом, он поднес клинок к щеке Аны. В тусклом свете сумерек она различила каплю зеленоватой жидкости, стекавшей с острия лезвия. Ану охватил ужас.

– Узнаешь это, ведьма? – голос чернобородого звучал насмешливо. – Думаешь, раз ты аффинитка, ты сильнее нас?

К Ане медленно возвращалась власть над телом, а туман в голове рассеивался. Она пошевелила пальцем.

– Подумай еще раз. Очень глупо с твоей стороны вот так раскрывать нам свою тайну, деимхов. Я ловлю таких монстров, как ты. И продаю таких монстров, как ты. – Лицо чернобородого придвинулось ближе к ней. – Я тебя не боюсь.

Свободной рукой он поднес к ее губам пузырек божевосха. Горькая жидкость наполнила рот. Ана снова вернулась в подземелья, снова была связана цепями и ремнями и не могла пошевелиться, и снова едкий яд дурманил ее чувства. Мой маленький монстр, шептал Садов.

Ана давилась, ее мозг сковывал страх, а в горло лился божевосх.

Что-то влажное оросило ее лицо. Сначала Ана подумала, что это были ее собственные слезы, но потом на щеку приземлилась капля, за ней – еще одна. Пошел дождь.

Небо озарила вспышка молнии, и под раскаты грома начался ливень. Волосы Аны трепал ветер, его холодный шепот привел ее в чувства. Вокруг было не подземелье, перед ней не Садов, и она сама больше не была беспомощной запуганной девочкой.

И она развила иммунитет к божевосху.

Чернобородый швырнул пузырек в траву. Сверкнула молния, и стекло блеснуло в траве на расстоянии вытянутой руки от Аны.

– Где теперь твоя сила, ведьма? – прошипел он ей на ухо. – Лично я не испытываю особого интереса к таким чарам, как у тебя, но я знаю людей, которым ты понравишься.

Он сильно сжал ее подбородок. Ана заставляла себя смотреть ему в глаза, пока ее рука шарила в траве.

– Твое хорошенькое личико так и напрашивается. За тебя заплатят кучу денег. – Его оскал растянулся, он потянулся к ремню. – Но сначала я попробую тебя сам…

Ана схватила стеклянный пузырек. Со всей силы она впечатала его в лицо наемника.

Осколки пронзили ее ладони, посылая острые импульсы боли в плечо, но Ана почувствовала лишь мрачное удовлетворение, когда здоровяк застонал и схватился за лицо. По щекам его струилась кровь, а когда он убрал руки, Ана увидела осколок, торчащий из его правого глаза.

Она сделал это. И сила родства все еще не покинула ее, не рассеялась, несмотря на пелену божевосха, туманящую ее чувства. Ана сфокусировалась на крови, стекающей с лица чернобородого, ухватилась за нее, забралась внутрь его тела и сконцентрировала всю свою ярость в одном-единственном рывке.

Это было как откупорить бутылку с вином: кровь послушно полилась изо рта чернобородого по приказу Аны, спускаясь в траву и смешиваясь с ручейками дождевой воды.

«Сдохни», – подумала Ана, снедаемая раскаленной яростью. То, что он собирался с ней сделать – что он, возможно, уже сделал с десятками других беспомощных аффиниток… она должна удостовериться, что этого больше ни с кем никогда не произойдет.

Сдохни.

Вспышка молнии осветила окровавленное лицо чернобородого, и на секунду Ане показалось, что она видит лицо брокера, похитившего Мэй. Он сверлил ее своими бесцветными, ледяными глазами.

В венах закипел гнев, и Ана со всей силы дернула. Послышался хлюпающий звук разрывающейся плоти. Чернобородый хрипел. Его грудная клетка разорвалась, и на миг он замер – рот широко открыт, глаза круглые, капли крови, как рубины, блестят под дождем.

Потом его веки опустились, и он замертво рухнул в траву.