Но после долгого ожидания сознание чужеземки распахнулось ей навстречу и это было совершенно ни на что не похоже. Обычно Сахане открывалась только физическая сторона тела, разум пациента был ей не ведом, Лия же ответила ей, это было похоже на погружение в теплое и дружелюбное ночное море, боль и страх Лии сменились на искреннюю благодарность. Сахана в первый момент подумала, что Лия может слышать ее мысли и передавать свои. Даже хотела разорвать связь и предложить этот способ Василю, как вариант общения, но прислушалась к ощущениям и поняла, что чувствует только эмоции черноволосой пациентки, никак не конкретные мысли, так что лекарь занялась тем, чем собиралась.

Сюрприз ждал ее в самом конце, когда Лия вдруг без спроса и предупреждения рванулась своим сознанием внутрь нее. Это длилось довольно долго. Сахана ни с чем подобным раньше не сталкивалась. Она даже не сразу сообразила, что может бороться. Пришлось собрать всю свою волю, чтобы вытеснить Лию. Негодуя и собираясь разорвать общение, она все же успела заметить три вещи. Первое, – чужеземка ворвалась в нее способом, который считался неосуществимым, чтобы преодолеть волю человека требовались силы превосходящие способности лекаря. Второе, – судя по настроению, чужеземка не хотела причинить вред, скорее выразить благодарность. И третье, – она осталась довольна результатом, что очень сильно встревожило Сахану.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда они закончили, Лия еще раз пробежала глазами по комнате и вдруг заметила декорации от театра теней. Она поманила Сахану к себе и взяла в руки картонную фигурку девушки и волка. Без света прожектора вырезанные фигурки были белыми. Лия показала девушку и тихонько завыла, изображая вьюгу. Потом показала волка, идущего на встречу ей, и снова завыла, улыбаясь во весь рот. Только сейчас Сахана обратила внимание, что настойка Василя и бутылка вина Айрины сделали свое дело и чужеземка была весела и очень пьяна.

Лия показала, как волк прыгает на девушку, а та резко дергается в его сторону. Чужеземка отрывисто произнесла несколько слогов, после чего откинула фигурку волка так чтобы он упал на спину кверху лапами, а фигурка девушки переступила через него и пошла дальше.

Сахана внимательно посмотрела на нее.

— Это магия? – четко произнося слова, сказала она Лие. – Волк, девушка, – ткнула она пальцем, называя фигурки.

Черноволосая протянула к ней руки, заставляя на них взглянуть.

— Руки, – назвала Сахана.

— Руки, – откликнулась Лия.

Скрип двери заставил ее резко отпрянуть от фигурок.

— Ужин на столе, – в комнату заглянула Айрина и женщины пошли за ней.

Сахана оглядела помещение и заметила, что миски с черным желе в ней больше нет.

— Айрина, а куда делись биологические материалы? – спросила она.

— Не знаю, надеюсь их выкинули вместе с миской, – равнодушно сказала сестра Алкида.

— Жаль, – расстроилась Сахана. – Я хотела оставить себе образец и изучить его.

Айрина безразлично пожала плечами.

— Не безопасно просто выкидывать такие вещи, – Сахану несколько задело ее равнодушие. – Мы не знаем, что это, и насколько подобное вещество может отравить землю. Я бы предпочла утилизацию безопасным способом.

Айрина задумалась.

— Не хотелось бы отравить землю, – сказала она. –Я спрошу, но боюсь, что все уже сделано. Будем надеяться, что эта гадость опасна только для людей. Мы все же не врачи – для нас все просто: раз гадость – надо выкинуть.

Сахана лишь расстроено вздохнула.

Ночью в охотничьем домике было зябко. Печь трещала дровами, деревянные полы слегка поскрипывали, снаружи доносился протяжный вой волков.

Лия осталась спать в крошечной комнате внизу, с ней лег Василь, притащив себе туда раскладную кровать. Норман сначала подкалывал его по поводу отдельного спального места. Потом уже откровенно издевался, сам хохоча над своими шутками, на которые Василь не реагировал.

Айрина ушла в комнату наверх, а Норман с Марком улеглись в столовой на первом этаже.

Сахана лежала на одной из двух узких кроватей, которые Алкид сдвинул вместе, чтобы сделать просторное ложе. Она укрылась и одеялом, и пледом сразу, но согреться не получалось. С тоской она вспоминала юг, теплый ветер, жаркие ночи. Сейчас ей было зябко при слове «ветер», и как ни пыталась она вспомнить, что можно не мерзнуть, когда на тебя что-то дует, у нее это не выходило.

Алкид лег рядом с ней. Даже почувствовав, как промялась кровать от его веса, Сахана не пошевелилась. Он нырнул к ней под одеяло, чувствуя ее дрожь.

— Как ты можешь мерзнуть? – удивился мужчина. – Тепло же.

— Здесь всегда холодно. Я намного сильнее тоскую по Югу, когда вот так не могу согреться.

— Ты обязательно привыкнешь, – Алкид проник рукой под теплую кофту пижамы и почувствовал, как по коже его рабыни побежали мурашки.

— Ты когда-нибудь был на Юге? – спросила Сахана.

— Я много путешествовал, пока налаживал сбыт наших товаров, – как-то настороженно отозвался мужчина. – Конечно, был и на Юге.

— Ты помнишь, какой там воздух? Помнишь, как это быть на ветру и не промерзать до костей? Чтобы за секунды не замерзало лицо и руки…

— Помню, – мужчина притянул ее к себе. – Не люблю жару. Это мучение. Духота, влажность, даже конец лета не приносит облегчения. Еще и ураган со штормом в этом году бушевали.

— А ты был на Юге в конце этого лета? –удивилась Сахана. – Откуда ты знаешь про ураган?

Алкид лишь улыбнулся.

— Вас он тоже затронул? – спросил он в ответ.

— Скорее, напротив, он затронул только нас, – ответила Сахана. –Но как ты узнал?

— Я отслеживаю стихийные бедствия, – объяснил он. – Иногда заказчик живет в очень отдаленных местах, вроде вашего Юга. Товар приходится отправлять на большие расстояния, а мех и шелк дорогие. Готовые вещи и вовсе стоят серьезных денег. Не люблю форс-мажор. Если точно известно о стихийных бедствиях, то предпочитаю перенести сроки поставки.

Он поцеловал ее в губы, давая понять, что время разговоров прошло. Его рука проникла под пижаму, чтобы нащупать грудь. Это оказалось жутко неудобно.

— Больше не надевай на себя это в моей постели, – приказал он, силой стягивая с девушки уже напитавшиеся теплом вещи, потому что добровольно снимать их она отказывалась и брыкалась. – Я сам тебя согрею, – он целовал ее еще и еще, и с удивлением Сахана почувствовала, как согревается, будто бы воздух вокруг стал намного теплее. Она расслабилась,