радость от сбывшегося сна, когда он уже даже не летел, а то ли плыл, то ли гигантскими скачками мчался по ласковому прохладному воздуху на четырёх лапах; экстаз и эйфория, когда он вытягивался в струну и вдруг рывком нырял вниз с высоты. Звериное тело во время полётов подчинялось не движениям, а намерениям, а воля тули-па полностью отнимала человеческие страхи; ощущать в себе эту волю, токи сил, бегущих по венам, было чистейшим, необыкновенным кайфом.

Кейр ещё раз облетел островок кругом, а потом, не удержавшись от искушения, медленно опустился на край одной из труб котельной и уселся на нагретую осенним солнцем кирпичную кладку, свесив ноги и любуясь видом. В теле тули-па зрение было гораздо острее человеческого, и Кейр сперва даже прищурился против света, пытаясь прикинуть, где может находиться его дом, но так и не смог ничего различить в слепящих солнечных лучах.

Ну и… какая, к чёрту, разница.

С тех пор, как Кейр попал в эту удивительную, магическую реальность, ему ещё ни разу не захотелось вернуться домой. Даже простая мысль о том, чтобы снова в человеческом облике зайти в собственную квартиру, пропахшую пылью и многолетней безнадёгой, вызывала у него едва ли не физическое отвращение. Разве что мама… ну да, её он, может быть, когда-нибудь и навестит. Но мама всё равно всегда знала о жизни Кейра настолько мало, что не имело абсолютно никакого значения, когда именно он решит это сделать.

В целом же собственное прошлое казалось Кейру далёким, бессмысленным и совершенно ненужным.

Верховой ветер, налетающий порывами и напоенный запахами речной воды и дыханием близкого океана, приятно холодил разгорячённое тело. Прямо перед Кейром в лучах закатного солнца, прочертивших длинную золотистую дорожку по Ист Ривер, виднелись совсем крошечные отсюда иголочки бетонных громад Манхэттена и железнодорожные мосты, а слева – гораздо более близкие серенькие кубики и высокие стены главного тюремного острова города. Они тоже казались почти игрушечными с этой высоты.

– Э-ге-ге-ей! Вы, там, уроды! – заорал Кейр, повернувшись в сторону острова и сложив рупором покрытые шерстью длиннопалые ладони. – Выкусите вы, все! Вам теперь ни за что меня не достать! Никогда-а-а!!

Он бросил взгляд вниз, на заброшенный полуразвалившийся пирс, рядом с которым топталась стая каких-то громко перекликающихся между собой птиц, похожих на цапель и на чаек одновременно. Нет, в самом деле, если Бугор сюда действительно доберётся, значит, его проняло всерьёз. Но Кейр отчего-то почти не сомневался в том, что тот доберётся.

Забавно, какой волшебный эффект может иметь трёпка, заданная в нужное время и в нужном месте.

Кейр запрокинул голову, задрав вверх, к золотисто-медному, усеянному перьями кучерявых розовых облаков осеннему небу, чёрную косматую морду, и издал торжествующий полузвериный вопль-вой.

Теперь он мог сделать их всех.

Ему очень, очень нравилось быть тули-па.

Глава 10

– Рука в гипсе – это мелочи, – сказала Диана. Она стояла у распахнутого окна, в котором виднелся клочок синего осеннего неба, и курила, нервно, глубоко затягиваясь и стряхивая пепел в пустую пачку. – Пустяки. Его тебе завтра уже снимут. Только иди лучше к новому врачу, чтобы не было лишних вопросов…

Верена подобрала под себя ноги и тут же зашипела сквозь зубы, задев тугой перекинутой через шею повязкой о деревянную спинку кровати. От этой тоскливой, ноющей боли её не спасали никакие блоки – впрочем, с большой долей вероятности можно было предположить, что Верена просто толком ещё не научилась их ставить.

Она снова была в своей комнате с коллажами на стенах, альбомами для рисования, разбросанными по всем свободным поверхностям, цветными ковриками на полу, бумажной гирляндой на зеркале, пёстрыми безделушками по углам и фоторамками, расставленными на книжных полках. Комната была светлой, залитой солнцем и совсем нестрашной. О том, как она, скорее всего, начнёт выглядеть сегодня после заката, Верена старалась не думать.

Маленький африканский сувенирный ножичек, который прежде висел на тонкой цепочке на стене, всё ещё аккуратно лежал на краю её письменного стола. На бежевом линолеуме прямо под окном отчётливо виднелось несколько глубоких рваных царапин.

Следы от когтей…

– Я ведь знал, знал, знал, что мне нельзя оставлять тебя одну, – сокрушённо говорил Алекс. – Но как? Как, чёрт побери, КАК им это удалось? – он вскочил с кресла и начал ходить кругами по комнате, нервно запуская пальцы себе в волосы. – Почему никто из нас ничего даже не почувствовал?

– А вы… вы что, должны были почувствовать? – дрогнувшим голосом спросила Верена.

Диана глубоко вздохнула и оперлась руками о подоконник. Потом она бросила быстрый взгляд на Алекса и помрачнела, неуверенно покачав головой:

– На тебе был… Мы называем это «маячок», или «шлейка». Это была простая мера предосторожности, и… мы не стали говорить тебе ничего, не хотели пугать. Но мы должны были сразу ощутить – каждый из нас должен был ощутить, – если бы вдруг кто-то, обладающий волей тули-па, даже просто приблизился к тебе с дурным умыслом… Значит, им удалось каким-то образом его убрать…

Верена на пару мгновений прикрыла глаза, против воли прикусывая нижнюю губу и делая несколько длинных вдохов и выдохов. С кухни тянуло жареной курицей, слышно было шипение масла на сковородке, невнятное кваканье из колонок ноутбука и громкое взволнованное щебетание Луизы, как всегда путающей немецкие слова с итальянскими: «Представляешь, а я вчера знание теряла… Прямо тут, в кухонной. Но не страшно, только на моменто. Мама говорит, что это штурм. Знаешь, штурм? Магнитный. Учёные вчера ночью фиксировали. Очень большой. Вот я и потеряла знание…»

– Да как?! – Алекс тряхнул головой, стискивая кулаки. – Шлейку же невозможно снять случайно! Только прямым намерением, только кто-то с волей тули-па, и только находясь вне зверя, и только войдя в прямой физический контакт, и только не имея в этот момент никакого желания навредить… понимаешь? Не имея желания навредить! Маяк считывает волю, его не обмануть! Как, ты считаешь, это было возможно?

– Один из них… брал меня за руку, – еле слышно прошептала Верена, глядя в пол. – Они… они хотели, чтобы я тоже стала тули-па.

– Так они что, разговаривали с тобой? – ахнул Алекс и вдруг хлопнул себя ладонью по лицу. – Чёрт, чёрт, чё-ё-ёрт… вот же я дурак… идиот… Я и предположить не мог, что эти твари могут явиться к тебе в человеческом виде…

Он опустился на колени около кровати и взял её здоровую руку в свои.

– Господи, Верена, прости меня. Ради бога, прости меня. Пожалуйста, прости меня, малыш…

Верена вздрогнула, как от удара.

– Алекс… прошу тебя…