— Спасибо, я позавтракал.

— Я думала, ты собирался только завезти Дэнни, — сказала она, недоуменно прищурившись.

Уильям еще раз вступил в схватку с собственной совестью, размышляя, стоит ли доверить жене тайну Элеанор. А ведь когда-то у них не было друг от друга секретов.

— Я говорил тебе, что зашел спросить по поводу собаки. Знаешь дом внизу по улице, недалеко от дома старого Уэйнрайта? На нем еще висит объявление. Хозяйка пригласила меня на чашечку кофе, а потом и накормила. И еще она кое-что дала мне с собой. — Он протянул ей пакет с яйцами. — В общем, она сказала, что сообщит через пару недель.

— Сообщит о чем? — переспросила Марта рассеянно, снова возвращаясь к своему занятию.

— О щенке, — сказал он с ноткой раздражения в голосе. — Я сказал ей, что мы хотели бы получить его ко дню рождения Дэнни.

Марта поджала губы и покачала головой.

— Уил, вы что, смерти моей хотите? Как будто мне больше заняться нечем, кроме как за щенком убирать! Нет, и не надо на меня так смотреть. Ты сам прекрасно знаешь, на чьи плечи все это ляжет.

— Это будет входить в обязанности Дэнни, я прослежу, — сказал Уильям.

— Хорошо, я подумаю, — сказала она, но по тону было ясно, что свое решение она менять не собирается.

— Он у нас славный мальчик. И просит не так уж и много. — Уильям решил настоять на своем. Обычно он уступал ей, не желая ввязываться в скандал, но в этот раз не собирался сдаваться.

Она со вздохом сказала:

— Похоже, мне не остается выбора, да? Двое против одного.

— Вот в чем прелесть демократии, — улыбнулся он и игриво потянул за завязки на ее переднике.

Ее взгляд потеплел, и он на миг снова увидел в ней женщину, на которой женился, за которой так рьяно ухаживал в Париже. Он тогда учился в Сорбонне, а она была гувернанткой в весьма состоятельной семье.

Он уже направлялся в мастерскую, когда она сказала:

— Я скоро поеду в город, надо забрать брошюры для движения по сдаче крови. Тебе что-нибудь нужно?

Он на секунду задумался, потом отрицательно покачал головой.

То, что ему было нужно, ни в одном магазине не купишь. Он даже не мог подобрать название этому новому чувству. Словно он был мальчишкой и знал, что пора покидать отчий дом. С тем лишь исключением, что на этот раз он не испытывал ни малейшего желания уезжать отсюда. Выйдя через заднюю дверь, он остановился, чтобы еще раз как следует все рассмотреть. Уютный коттедж с выступающими деревянными балками и облицованными панелями стенами. В фрамугу окна вставлено цветное стекло, и проникающие сквозь него солнечные лучи ложатся разноцветными бликами на вощеные половицы. Возможно, дом и не настолько велик, как хотелось бы Марте, но зимними вечерами, когда с залива дул ветер и дождь хлестал по стеклам, уютнее места не было.

И только переступив порог студии, расположенной с тыльной стороны дома, он понял, что момент, когда можно было рассказать Марте о японском юноше, скрывающемся в доме Стайлзов, безвозвратно упущен.

Наши дни

— Я приготовила твое любимое жаркое из свинины и запеченный под соусом картофель в сухарях, — сказала Люси, отводя ее в кухню. — Будем тебя откармливать. А то ты совсем исхудала.

Она вдруг умолкла и с ужасом уставилась на Эллис.

— Ты хоть не голодаешь?

— Ты имеешь в виду, могу ли я позволить себе нормально поесть? — уточнила Эллис. В воскресенье она приехала раньше остальных, поэтому, пока они с матерью были одни, можно было говорить все прямо. — Не волнуйся, мам. Я пока не очень нуждаюсь.

У нее все еще оставались те десять тысяч долларов, что завещала бабушка, но даже если она будет следить за каждым центом, надолго этого не хватит.

— Не забывай, Рим не сразу строился.

Люси взяла Эллис за руку и ободряюще ее пожала. Вечная оптимистка. Да она и в заключенного в камере смертников будет стараться вселить надежду.

— Не переживай, — успокоила ее Эллис. — Я пока еще не думаю сдаваться. Просто не могу себе этого позволить.

— Главное, что ты дома. Это единственное, что имеет значение.

Люси вытерла слезу, предательски скатившуюся из глаз, и заговорила извиняющимся тоном:

— Извини. Я обещала себе, что этого не будет. Просто я так рада, что ты наконец вернулась. Если бы только отец…

Она не закончила фразу, и лицо ее, излучающее оптимизм, моментально померкло. В гостиной, отделанной в отсутствие Эллис английским ситцем с рюшами и оборочками и мореной сосной, теперь не осталось и намека на мужское присутствие, и Люси казалась здесь маленькой и потерянной.

— Знаю, мама, мне тоже его очень не хватает. — Эллис часто заморгала, прогоняя навернувшиеся на глаза слезы. — Так непривычно, что его здесь нет.

Она огляделась по сторонам, будто все же надеялась увидеть отца.

— Хоть ты не начинай! — проворчала Люси, погрозив ей пальцем. — На сегодня у нас намечено празднование. Господи, я и не припомню, когда в последний раз мы собирались все вместе за обеденным столом.

Хотя, конечно же, она знала: с тех пор прошло ровно девять лет.

— А пока почему бы тебе не накрыть на стол, а я схожу проверю жаркое. Твоя сестра должна быть здесь с минуты на минуту.

О Джереми она намеренно не вспомнила. Когда Люси позвонила и пригласила его, он сказал, что постарается, но вряд ли у него получится, — ему нужно готовиться к тестированию. Однако Эллис не теряла надежды. Возможно, в последнюю минуту он передумает и решит прийти. На всякий случай она поставила лишний прибор.

Закончив накрывать на стол, она отправилась в кухню в надежде чем-нибудь помочь. Войдя, она обнаружила мать стоящей на коленях и безуспешно пытающейся вытащить с нижней полки большое блюдо из-под груды кастрюль и сковородок.

— Помощь не нужна? — спросила Эллис с улыбкой — уж слишком комично это выглядело со стороны.

— Нет… Почти есть… Просто оно зацепилось за все остальное…

Гремя кастрюлями, Люси наконец выпрямилась, победоносно зажав в руке многострадальное блюдо.

Люси усадила ее резать лук для рагу из овощей, которое она собиралась подавать с картофелем и жарким из свинины. Эллис, наблюдая за ней, с облегчением отметила, что мама неплохо выглядит. В последний раз, когда Люси навещала ее в Пайн Ривер, она была просто ходячим скелетом, на котором болталась кожа. Ей даже не нужно было следить за волосами, так как она всегда делала короткую стрижку, не требующую укладки, из серии «помыл и пошел». С этой прической она была похожа скорее на старого, измученного эльфа, нежели на вечную школьницу. Но тотальная перестановка, которую она затеяла в прошлом году, помогла ей вернуться в привычное русло. Она даже набрала все те килограммы, что потеряла после смерти отца Эллис. Теперь с округлившимся лицом и волосами, принявшими вид сверкающего серебряного колокола, она вновь стала собой.