– Чего они от тебя хотели?

– Заколоть, – ледяным тоном ответила я. Невольно в голове появилась мысль, что это я могла сейчас лежать на брусчатке, с неживыми глазами и кинжалом в груди, в луже собственной крови. Сегодня мне повезло. Как это уже пару раз случалось в моей жизни. Впрочем, однажды это, без сомнений, меня настигнет. А до тех пор буду стараться искать в произошедшем что-то хорошее: теперь мне как минимум не надо изобретать отговорку для своего исчезновения.

Осторожное прикосновение к руке заставило меня поднять голову. Бел словно хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов. Судя по всему, я представляла собой весьма жалкое зрелище. Наверное, он как раз решал, не навязать ли мне снова исцеление его магией.

– Я не нуждаюсь в твоей жалости, – отрезала я. Причем не просто не нуждалась, она казалась мне невыносимой. – Это не первый раз, когда кто-то пытается сделать нечто подобное.

– Но первый раз с тех пор, как ты находишься под моей защитой, – спокойно и взвешенно произнес он.

Ой, да ладно! С каких это пор я под его защитой? Белиала ведь беспокоило исключительно то, что другой демон собирался отнять у него игрушку.

– Как-нибудь справишься, – насмешливо сказала я и похлопала его по плечу, чтобы подкрепить свой сарказм. При этом ребра пронзила острая боль. Я едва не зашипела и хотела отвернуться. Моему плачевному состоянию зрители ни к чему. К несчастью, в этот миг я потеряла равновесие и точно бы рухнула на землю, если бы Бел не предотвратил падение.

Он вздохнул:

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты сама себе все усложняешь?

– Да. Один раз, – сквозь боль рявкнула я. – Хотя тот парень был настолько высокомерным, что считал свою заносчивость очаровательной.

Негромко рассмеявшись, он вновь поставил меня на ноги и тщательно следил за тем, чтобы не сделать мне еще больнее. Некоторое время я просто дышала и терпела боль. Однако потом поняла, что Бел подозрительно притих. Я недоверчиво подняла взгляд. Разве он не должен пытаться оставить последнее слово за собой?

Бел наблюдал за мной. Задумчиво. На губах играла ухмылка, но глаза блестели так загадочно, что меня замутило.

– Что такое? – непонимающе спросила я.

Ухмылка превратилась в улыбку. Он потянулся к моему уху и вытащил из волос обломок деревяшки. Такой нежный жест, что у меня по телу побежали мурашки. Потом Белиал небрежно его выкинул и вдруг лукаво взглянул на меня.

– Как насчет булочек с изюмом?

Я весело качал головой, пока хлеб, яйца, оливки, копченая рыба, орехи, сыр, фрукты и, конечно, булочки с изюмом пропадали во рту у Кассии. Без понятия, как столько много еды вмещалось в такое крохотное существо, однако наслаждение, с которым она ела и смаковала вкусы, вызывало неподдельный восторг. Периодически Кассия даже прикрывала глаза и тихо вздыхала. Будь моя воля, я бы накрыл ей еще десять столов, просто чтобы повысить шансы на то, что буду слышать этот звук чаще.

– Кровавые покушения, кажется, ничуть не испортили тебе аппетит, – со смехом заключил я и поудобнее устроился на мягкой кушетке.

Кассия пожала плечами и откусила кусочек сыра:

– Есть я могу всегда.

Словно в подтверждение сказанного, к сыру присоединились две виноградины, а за ними и грецкий орех. Но затем движения ее челюсти вдруг замедлились. Девушка кинула на меня задумчивый взгляд над ломящимся от еды столом.

– Почему ты это делаешь?

– Что именно? – уточнил я, хотя отлично понимал, куда она клонила.

– Почему ты… такой добрый?

Она смущенно убрала влажные волосы за уши. В общем, очень старалась выглядеть как можно более невинной, но я по глазам видел, что она что-то задумала. Либо планировала таким крайне милым допросом выудить из меня правду… или ложь. И то и другое помогло бы ей вызвать ко мне антипатию. Забавляясь, я взял свой кубок с вином. Не доставлю ей такого удовольствия.

– А тебе бы больше понравилось, если бы я не проявлял доброту?

Сделав глоток, я наблюдал поверх края кубка, как она помрачнела.

– Демоны становятся добрыми только тогда, когда чего-то хотят.

– Верно, – подтвердил я. – Хотя есть, конечно, исключения.

– И ты как раз такое исключение?

Я улыбнулся:

– Этого я не говорил.

Мои тонкие шутки, похоже, расстроили Кассию. В то же время я чувствовал, как нарастала ее нервозность. Видимо, она догадалась, что если хочет что-то из меня выпытать, то должна быть конкретнее. Чтобы скрыть свое увеличивающееся напряжение, она схватила яблоко. Но откусывать не стала, а нерешительно покрутила его в руках.

– Так чего же ты от меня хочешь?

Ну вот, пожалуйста. Наконец-то, немного смелости.

Откинувшись на подушки, я наслаждался направлением, в которое перетек наш разговор. Вероятно, теперь у меня даже получится совершить небольшой прорыв? Вообще-то, после всего, что сегодня стряслось, я решил отодвинуть все свои дальнейшие планы на завтра. Но Кассия оказалась выносливее многих других смертных. Горячая ванна, немного лекарств Грим, и девчонка уже почти как новая. Разумеется, мое исцеление подействовало бы быстрее, и тем не менее сегодняшние рубцы уже побледнели. Что касалось повреждений Кассии после столкновения с ведьмаками Аполлона, я мало что обнаружил. Скорее всего, помимо царапин и синяков, у нее сломаны одно-два ребра. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление по ее попыткам не делать глубоких вдохов. В целом, однако, я не видел причин не отважиться на крошечный эксперимент.

– Есть кое-что, чего я от тебя хочу, – ответил я, придав голосу небрежный тон. – Например, я хотел бы попробовать твои чувства.

Это даст мне решающее преимущество при поиске того, что можно предложить ей в обмен на ее душу.

Брови Кассии слегка приподнялись, но мгновение спустя рассерженно сдвинулись над переносицей. Все в ее облике выражало нежелание.

– Тогда почему просто не сломаешь мои стены, как сделали бы все остальные демоны?

– Я не как все остальные демоны, – спокойно отозвался я.

Она хмыкнула:

– И тем не менее они называют тебя дьяволом. Чертом.

– Это тебе Янус рассказал? – голос непреднамеренно прозвучал так холодно, что Кассия вздрогнула. Избегая моего взгляда, она кивнула.

Захотелось влепить самому себе затрещину. Это же абсолютно лишний вопрос. Разумеется, Янус. Но, по сути, никакой роли это не играло. Лучше пусть сразу отдает себе отчет, на что идет, чем узнает потом, когда я попрошу у нее душу. Так что я засунул свое недовольство куда подальше, глубоко вздохнул и постарался заглушить язвительность своего тона.