– Благодарю вас, директор, – сказала она. – Предоставляю дальнейшее вам.

И вышла. Директор встал, держался он скованно и выглядел устало.

– Пятый класс, на выход, – вот и все, что он сказал.

К субботе у Малкольма скопилось много новостей для Ханны. Он рассказал ей об отце Эрика и его догадке, что убитый человек мог быть шпионом; рассказал о женщине, которая приходила в монастырь, и обо всем, что она говорила в тот странный день в школьном зале. Упомянул и о том, как много его одноклассников вступило в Лигу святого Александра.

– А на следующий день, когда все они пришли в школу со значками, директор сказал кое-что о них на собрании. Заявил, что в школе никогда не разрешалось носить значки, и нарушать это правило он не собирается. Велел, чтобы все они сняли значки. Чем они занимаются дома – это их личное дело, но в школе ничего такого носить нельзя. И еще сказал, что бланки, которые они подписали, – это незаконное дело. В смысле, что никакой законной силы эти бумажки не имеют и ничего не значат. Некоторые попытались с ним спорить, но он наказал их и отобрал значки.

И тогда несколько ребят, вступивших в Лигу, сказали, что пожалуются на него. И, похоже, действительно пожаловались, потому что в четверг директор в школу не пришел, и вчера – тоже. Мистер Хокинс – это его заместитель, и Лига ему нравится, – вчера сам провел собрание и сказал, что мистер Уиллис, то есть директор, совершил ошибку и что значки эти носить можно, если кто хочет. Он нашел в кабинете директора коробку со значками и снова их раздал.

– А что об этой Лиге думают другие учителя?

– Некоторым она нравится, некоторым – нет. Мистер Сэйвери, учитель математики, ее терпеть не может. Кто-то спросил его на уроке, что он о ней думает, – ну и все сразу поняли, что он против. Потому что он сказал, что все это отвратительно и что этот святой Александр – просто маленький негодяй, который погубил своих родителей. По-моему, кое-кто из ребят после этого передумал насчет Лиги – человека два, наверное. Сняли значки, когда никто не видел, и притворились, будто потеряли их. Но никто так и не сказал вслух, что согласен с мистером Сэйвери, – побоялись, что и на них донесут.

– Но ты не вступил?

– Нет. По-моему, примерно половина ребят вступила, а половина – нет. Во-первых, мне не понравилась эта женщина. А во-вторых, я не… Ну, даже если мне покажется, что мои родители делают что-то неправильное, я все равно не стану доносить на них. И еще… мне кажется, что эта Лига как-то связана с ДСК.

Малкольму уже приходило в голову и сейчас опять подумалось, что все эти его разговоры с доктором Релф очень похожи на то, что сделал святой Александр. В чем, собственно, разница? Только в том, что доктор Релф ему нравилась и он ей доверял. Но от этого он не переставал быть шпионом.

Ему стало не по себе, и Ханна это заметила.

– Ты думаешь, что…

– Я думаю, что на самом деле я тоже шпионю, только для вас.

– Ну, отчасти так оно и есть, только я бы не назвала это шпионством. Я ведь и сама делаю то же самое: мне нужно сообщать кое-куда обо всем, что я замечаю. Но видишь ли, разница есть. Я считаю, что те, на кого я работаю, – хорошие люди. Я верю в то, за что они борются. Я уверена, что они на стороне добра.

– Что они – против ДСК?

– Конечно. Против тех, кто убивает людей и бросает трупы в канал.

– И против Лиги святого Александра?

– На все сто процентов против. По-моему, это отвратительно. А что насчет бланков, которые подписали твои одноклассники? Они отнесли их домой показать родителям?

– Нет, потому что та женщина сказала, что Лига – это только для детей. И, мол, если бы святой Александр спросил тогда своих родителей, они бы сказали «нет». Кое-кому из учителей это не понравилось, но им пришлось смириться.

– Надо бы разузнать насчет этой Лиги. Очень уж мне все это не нравится.

– И почему эта женщина приходила в монастырь? Зачем ей понадобилась Лира? Лира еще слишком маленькая, чтобы куда-то вступать.

– Да, это тоже интересно, – согласилась доктор Релф и встала, чтобы приготовить им шоколатл. – Но давай теперь поговорим о книгах. Как продвигается дело со «Странной историей частиц»?

В последние дни Ханна усердно подыскивала места для новых тайников. Когда их набралось с полдюжины, она подала каталожный запрос в Бодлианской библиотеке, и Гарри Дибдин снова назначил ей встречу.

– Хорошо, что вы пришли, – сказал он. – Вам подобрали нового связного.

– Быстро они управились.

– Ситуация накаляется. Вы, должно быть, и сами заметили.

– Действительно. Ну, коль скоро появился связной, новые тайники можно сразу пустить в дело. Скажите, Гарри… у вас ведь есть дети школьного возраста?

– Двое. А что?

– Вы ничего не слыхали о Лиге святого Александра?

– Как же, как же. Я запретил им вступать.

– Они что, сами вам рассказали?

– Да, и были в восторге. Но я сказал им, что это чудовищно.

– Вы случайно не знаете, с чего все началось? Кто за этим стоит?

– Полагаю, как обычно. А что?

– Ну, по-моему, это что-то новенькое. Мне просто любопытно. Вы сказали, ситуация накаляется, – и это один из признаков. В школу, где учатся ваши дети, приходила женщина по фамилии Кармайкл?

– Я не знаю. Они только сказали, что кто-то пригласил их вступить в Лигу. В подробности я не вдавался.

Ханна рассказала ему, что произошло в улверкотской школе.

– И это все сообщил ваш агент? – спросил Дибдин.

– Да. Он очень хороший. Но переживает, что ему приходится заниматься тем же самым, что и в этой Лиге: шпионить за людьми, а потом докладывать мне.

– Ну, так и есть.

– Он еще очень молод, Гарри. У него есть совесть.

– Придется вам за ним присматривать.

– Понимаю, – кивнула Ханна. – Я должна давать ему советы, хотя мне самой посоветоваться не с кем. Нет, не вставайте. Вот список новых тайников. До свидания, Гарри.

Доклад занял четыре листа особой индийской бумаги, хотя Ханна старалась писать как можно убористее и самым твердым и остро заточенным карандашом. С превеликим трудом уместив в желудь плотно свернутые листки, она направилась в Ботанический сад, где находился первый из новых тайников – в ямке под особенно толстым корнем одного из растений в теплице.

Покончив с этим, Ханна вернулась к работе с алетиометром. Она отстала от графика; со стороны могло показаться, что она столкнулась с каким-то серьезным препятствием или потеряла контакт с инструментом. Надо было соблюдать осторожность. Исследователи, работавшие с алетиометром, проводили ежемесячные собрания, сравнивая результаты и обсуждая методы, и если Ханне не найдется, что сказать, ее могут исключить из группы.