ручью вышло стадо фархаров. Сильнее всего эти звери выделялись своим скелетом, а точнее шипами на спине, изгибающимися вперёд, а так же два рога, что закрывали енотоподобную голову. При всём при этом они напоминали больше яков из-за своих размеров и копыт, были всеядными, но никогда не охотились. Их шерсть ценилась магами-артефакторами, но она росла у них только на брюхе и была длинной и часто они теряли её во время весенней линьки… Один килограмм шерсти продавался по одинаковому весу золота. При этом их мясо не было пригодным в пищу, поэтому на них не охотились.

Позавтракав остатками от вчерашнего ужина, наш караван двинулся дальше. Всего в отряде Мираса было семнадцать воинов, трое из которых были женщинами, что было совершенно нормально среди северян…

— Эйруэн, — поравнялась с матерью и баронессой Хильда Фаренх, — как тебе дворец за эти годы?

— Прекрасная клетка, — откровенно ответила ей четвёртая императрица, — однако единственный выход из бесконечной череды кровавых битв между нами и Империей.

— Ты говоришь — "нами", но твой сын не носит косичек, он вообще северянин или трусливый имперский мальчик?

— Простите, Хильда, но что значит этот трусливый имперский мальчик? — вмешалась в диалог Ноа, немного охладив атмосферу.

— Мы все прекрасно знаем что магический дар растёт не только от тренировок, но и от того насколько сильный маг трахает тебя в постели. — Откровенно улыбнулась она, видя залившееся румянцем лицо баронессы. — Это же касается ритуала трёх ночей. Тебе его невозможно пройти, твоим первым мужчиной будет твой будущий муж.

— А этот ритуал…

— В Империи его не проводят, но он ознаменовывает то, что ребёнок стал взрослым. Он всегда проводится внутри семьи.

— Внутри семьи?

— Я тебе позже объясню, Ноа. — Проговорила Эйруэн.

— А знаешь, Ноа, меня больше всего поразило лицемерие, царящее среди аристократов Империи. — Улыбнулась Хильда, кивнув моей матери. — Ты же девственница?

— Да… — тихо ответила ей девушка.

— Это нормально, ты девушка, но пока ещё ребёнок. А вот ваши девушки чуть старше тебя с удовольствием уединяются с такими же мальчиками в тёмных уголках дворца, даже принцы делают это… Только знаешь что самое лицемерное во всём этом? Потом эти аристократки, найдя себе нормального партнёра в мужья, восстановят свою девственность за один золотой и войдут в храм духов в чистом белом платье девственно чистой невесты.

— Всё это связано с растущим магическим даром… — пробормотала в ответ Ноа.

— Да, мне это известно, но северяне поступают, как желают. Если хочешь — ляжешь с мужчиной ради удовольствий, хочешь — ради сильного магического дара, но в брак ты вступишь уже взрослой девушкой, а не девочкой за империал. Какой смысл в семье, если она начинается со лжи? Хотя возможно, имперцы с годами изменятся, вот Дарий же смог провести полноценный брачный ритуал северян. А какая проблема в твоём сыне?

— Он вообще никого не подпускает к себе. — Вздохнула Эйруэн.

— Драконья кровь… — задумчиво проговорила женщина, обернувшись ко мне, — а ты что скажешь, Эшарион?

— Ничего. А я удивлён, что с нами путешествует кто-то из королевской семьи Фаренх.

— Меня ничего не держит дома. Муж погиб на охоте, а свой дом я отдала дочери, когда сгорел её собственный, мои взрослые сыновья служат в армии, но пока не готовы к браку. Быть северянином — значит быть свободным, но не забывать свой долг перед семьёй и родной землёй.

Сидя на козлах, я неспешно правил повозкой Малграфа, который что-то искал по сундукам и не мог найти. Пейзаж менялась неспешно, было откровенно скучно, тем более что вокруг не было никого разумного. Услышав тихий стук, я сначала не понял, откуда он и даже остановил повозку, прислушавшись, перевёл взгляд на сундук…

— Что-то случилось? — подъехал к нам Мирас.

— Забыли о пассажире. — Проговорил, перебравшись внутрь фургона бросив колкий взгляд на Малграфа, который его не заметил, продолжая рыться в своём сундуке.

Открыв сундук альты, почувствовал острый запах мочи и получил полный обиды взгляд зелёных глаз, после чего девушка проворно выскочила из сундука, сбив меня с ног, побежала и спряталась за густым и раскидистым кустом, откуда через несколько секунд послышались отборные проклятья на языке альтов, заставившие смутится, всех кто её понял.

— Эшарион, откуда у тебя чистокровный альт? — недовольно посмотрела на меня Эйруэн, успев рассмотреть девушку.

— Её продали в бордель в рабском ошейнике, мне удалось её освободить и какое-то время пришлось прятать её в подземельях дворца. — Ответил битую о сундук голову. — Малграф, она вроде нормальная?

— Поела она спокойно, а после поблагодарила. Только вот одежды у меня на неё не было. Да, она её и просит… — постучал он пальцем по виску.

— Эшарион, ты ей ближе всего по росту, — заметила Эйруэн.

Мрачно пробормотав ругательства себе под нос, спрыгнул с повозки, забравшись в свой сундук на другой повозке, нашёл простые штаны и рубашку, после чего протянул их Хильде, которая отнесла их девушке, которая быстро переоделась за кустом и неспешно вышла, нисколько не обращая внимания на свои босые ноги и уверенно проговорила:

— Простите, что вам приходится терпеть меня.

— Как тебя зовут?

— Аэлис, императрица Эйруэн. — Ответила ей альта.

— Мы движемся в Драконью долину, Аэлис, если получится, мы передадим тебя твоему народу.

— Благодарю вас и клянусь бессмертными душами предков, что не желаю вам зла. — Поклонилась альта.

— Малграф, ты следишь за ней. — Добавила Эйруэн, бросив на боевого мага не самый приятный взгляд.

Нехотя кивнув, Малграф подозвал к себе девушку, обладающую светлыми волосами и миловидными чертами лица, а после, усадив в повозке, достал кое-что из своих припасов и принялся её кормить…

Снова сев за поводья, направил повозку дальше, время от времени ловя на себе взгляды членов отряда, что продолжалось до самой остановки на обед. Солнце как раз было в зените и было просто жарко, поэтому мы остановились в тенёчке под раскидистым старым дубом.

— Принц, а ты знаешь, как быть главным по котлу? — Поддел меня Фуран Бешеный бык, светловолосый воин с десятком мелких косичек в волосах, заплетённых по-разному, — или твои ручки слишком нежные, чтобы готовить?

— Фуран. — Одёрнул его Мирас.

— Командир, ты мой друг и