Давиду уже исполнилось семь лет, он активно интересовался делами матери. Во время очередной стычки с Харри Роми заметила, что мальчик глубоко переживает разлад в семье. Так возникла мысль расстаться с Харри и забрать Давида к себе.

В 1973 году Роми Шнайдер поселилась в Париже и снова стала излюбленным объектом жёлтой прессы. Западногерманские журналисты следовали за ней по пятам. Их активность оживлялась по мере того, как усиливались её личные неприятности, и они всегда были готовы порадовать соотечественников плохой новостью из жизни «предательницы». Тем более что фильм «Поезд», воспринятый в Германии как антинемецкий, снова настроил всех на антишнайдеровскую волну.

С осени 1973 года Роми Шнайдер всё чаще видели в обществе молодого, красивого Даниэля Бьязини. Он происходил из обеспеченной итальянской семьи, обосновавшейся в респектабельном пригороде Сен-Жермен-эн-Лей. Даниэль закончил университет, готовился стать инженером-строителем. Однако увлёкся кино, начал писать рецензии и сценарии, снял на телевидении несколько документальных фильмов.

Роми сразу обратила внимание на Даниэля, напомнившего ей молодого Делона, и предложила стать секретарём. Выросший в Париже Даниэль взялся устроить её быт. Он нашел большую квартиру на Рю Берлиоз, принял на себя не только функции секретаря, но и шофёра. Это были мелочи, но они заметно облегчали жизнь, особенно когда рядом был маленький сын.

Однажды Роми почувствовала острую боль в пояснице. Она растерялась, не знала, что делать, и позвонила Даниэлю. Тот был в отеле вместе с врачом через двадцать минут. Врач констатировал острую почечную инфекцию. Роми скоро поправилась и оставила без внимания это происшествие. Через десять лет это почечное заболевание обернулось для неё страшной бедой.

С того памятного эпизода Роми стала полностью доверять Даниэлю. Особенно радовали её дружеские отношения между Даниэлем и Давидом. Чувствуя нетерпимость матери по отношению к отцу, мальчик со своей стороны не испытывал к нему особых чувств. Другое дело Даниэль. Он охотно занимался с ним спортом, много гулял. Очень понравилось мальчику бывать на вилле родителей Бьязини, которые заменили ему дедушку и бабушку.

Неудачи в личной жизни до крайности обострили в Роми тягу к общественному признанию. Ей было тридцать пять лет, когда она согласилась позировать для «Плейбоя». Фотограф Эмиль Перайер сделал серию её фотографий во время отдыха. Она явно хотела шокировать прессу и публику, но мы видим на снимках крепко сбитую молодую женщину, которая естественно и свободно наслаждается солнцем и водой. Её нагота целомудренна и сдержанна. Взгляд зелёно-голубых глаз по-прежнему чист и бесхитростен. Фотографии сопровождал текст. Одна из фраз звучала так: «Свобода нужна мне для того, чтобы начать думать по-новому. Это — единственная возможность выпрыгнуть из мешка, на котором приклеена этикетка «Роми Шнайдер». Наконец я поняла, что жила неправильной жизнью»[63].

Как раз в это время Мишель Пикколи прислал ей сценарий фильма «Дьявольское трио». Предполагалось, что его постановку осуществит молодой режиссер Франсис Жиро. Мишель Пикколи собирался стать продюсером. Судьба проекта во многом зависела от Роми Шнайдер. Она прочитала сценарий и загорелась. Её героиня была не просто отрицательным персонажем, а настоящим исчадием ада. Перед ней возникла реальная возможность «выпрыгнуть из мешка с этикеткой «Роми Шнайдер», и она не могла не воспользоваться ею.

В основе сценария лежала реальная история марсельского адвоката Жоржа Сарре, который в 1934 году закончил жизнь на гильотине. Он входил в доверие к клиентам, отправлял их на тот свет, а затем присваивал их имущество. Его обращение с жертвами выдавало натуру патологически жестокую. Причём он действовал не в одиночку. Ему помогали его любовницы, сестры Шмидт — Филомена и Катрин, приехавшие во Францию из Германии.

С Филоменой (Роми Шнайдер) Сарре сошелся после того, как ей отказали в месте сиделки и она оказалась на улице. Он сразу почувствовал, что за скромным обликом святоши скрывается натура сладострастная, безудержная. Поломавшись для вида, она позволила увлечь себя в постель и проявила при этом такую пылкость, что даже видавший виды Сарре был порядком удивлён.

Вскоре Филомена вызвала из Германии свою сестру Катрин. Жорж и её сделал любовницей. Сестры мирно уживались друг с другом, не испытывая ни зависти, ни ревности. Чтобы получить вид на жительство, они вышли замуж за французов, а потом с помощью яда свели их в могилу. Вскоре троица отправила на тот свет богатого адвоката Шамбо и завладела всем имуществом. Попутно они совершили ещё несколько не менее отвратительных преступлений, прежде чем попали в руки полиции.

Реанимировав фигуру Жоржа Сарре, Франсис Жиро намеревался, по его собственному признанию, создать фарс, живописующий разложение буржуазных нравов в Европе накануне Второй мировой войны. Но фарса не получилось. На него указывает лишь музыка Эннио Морриконе, острая, синкопированная, задиристая. Однако в самом фильме фарсовое начало ощущается слабо. Режиссёр смачно смешивает в кучу секс и преступление.

Невозмутимый Жорж начинает потрошить трупы своих ближайших друзей, насвистывая при этом весёлую мелодию. Рядом с ним Филомена. Она испытывает возбуждение от вида и запаха крови. В этот момент её охватывает острое эротическое желание. Страшен вид Филомены. Её лицо и руки по локоть испачканы кровью. Она бросает на Жоржа вожделенный взгляд, и тот не может устоять перед своей страстной подругой. По его жирному лицу катятся слезы умиления. И всё это рядом с расчленёнными телами бывших друзей.

Можно много рассуждать о том, где кончается эротика и начинается порнография, и, наверно, фильм Жиро нельзя причислить к порнографическим лентам. Но натурализм, с которым сняты некоторые сцены, выводит его за рамки искусства.

Впрочем, начало фильма было весьма обещающим, и сыграла его Роми очень убедительно. Мы видим Филомену, которая толкает перед собой инвалидную коляску с парализованной старухой. Мимо проходит полк военных, и, пока Филомена разинув рот наблюдает за красавцами, старуха умирает. Глазами, полными слез, смотрит Филомена на свою хозяйку, но оплакивает не её, а самое себя, ибо в одну секунду она лишилась места, и ей придется убираться назад в Германию.

Вечером в комнату Филомены пробирается старик Виллет. Плотоядно окинув взглядом стройную фигурку сиделки, он склоняет её к сожительству. «Нет!» — кричит Филомена на каждую фразу старика. Она произносит только одно слово — «Нет!» — и оно превращается в страстный монолог против гнусного, похотливого мира. Ничто так не украшало актрису, как ярость. Она делала её игру выразительной, впечатляющей. В такие моменты она более, чем когда-либо, была похожа на колдунью! Под смиренной внешностью сиделки клокотал вулкан ненависти, которого бы хватило на то, чтобы взорвать весь этот мир. Волшебником, выпустившим наружу демона души Филомены Шмидт, стал Жорж Сарре.

Несколько удачных эпизодов ещё не делают роли. Чем дальше развивается действие, тем явственнее оно превращается в совокупность грязных, омерзительных поступков. А сама актерская трактовка образа Филомены Шмидт вырождается в позёрство и безуспешные попытки предстать на экране стопроцентной негодяйкой. Филомену Шмидт постигла та же участь, что и Лили из «Макса и жестянщиков». Как ни старалась Роми, её попытки предстать на экране порочной, преступной личностью оказались тщетными.