В отсутствие соперничества между суверенитетами страны могут хоть целую вечность проводить разрушительную экономическую политику. Зато там, где юрисдикции конкурируют друг с другом, выгоды от различий в политических курсах быстрее дают о себе знать. Это позволяет давить на власть и заставлять действовать наилучшим образом.

Сказанное имеет самое непосредственное отношение к теме размеров государства. По большому счету, малые страны живут с ощущением своей уязвимости, и в результате государственная власть способна причинить ущерб лишь до тех пределов, за которыми могут наступить серьезные последствия. Другое дело крупные образования: управляющие элиты могут поддерживать международную репутацию своей страны как могущественной и процветающей, даже если ее показатели в расчете на душу населения говорят о бедности. Таков был, например, Советский Союз.

Само осознание государственной властью, что она конкурирует с руководителями других стран, может создать выгоды, распространяющиеся на весь спектр экономической политики. Предположим, например, что меры регулирования рынка труда ведут к увеличению безработицы и подрывают экономический рост. В открытой экономической системе, если малая страна проводит подобную политику, находясь в конкурентной среде, последствия громко заявят о себе, поскольку бизнес, торговля, а возможно, и цвет нации переберутся в другие страны.

Напротив, когда такого рода политика проводится на обширном пространстве (например, в Европе), некоторый отток экономической активности за пределы региона возможен, хотя и сопряжен с определенными трудностями. При этом ни одно из европейских государств не проиграет какому-либо другому, поскольку оно будет действовать не хуже, чем его соседи. Таким образом, чем больше рассматриваемое экономическое пространство, тем, при прочих равных, меньше масштабы потерь бизнеса. Однако политика, проводимая на этом общем экономическом анклаве, может иметь весьма губительный характер.

Последствия конкуренции заметны, когда страны проводят разную налоговую политику. Компании, а также некоторые склонные к международной мобильности состоятельные персоны всегда готовы сменить страну местопребывания и ведения бизнеса, поскольку чрезвычайно чувствительны к налоговым последствиям. Понятно, что налоги – далеко не единственное соображение, коим руководствуются «непоседы», но, когда у стран с примерно одинаковой экономической привлекательностью ставки налогообложения сильно разнятся, результатом, как правило, становится отток компаний и богатых людей в страны с меньшими ставками. Вспомним французского актера Жерара Депардье, недавно сменившего место жительства с Франции на Бельгию, а потом и на Россию именно для того, чтобы снизить объем своих налоговых обязательств. Подобная тенденция в определенной мере наблюдалась и прежде, однако глобализация и связанные с ней перемены в средствах и способах коммуникаций существенно ее усилили. В результате власти многих стран до смерти напуганы перспективой лишиться значительной доли своей налогооблагаемой базы.

Принято думать, что подобная конкуренция за налоговые поступления является серьезной проблемой, поскольку порождает давление на власть в целях снижения налоговых ставок и усиления контроля над ее расходами. Однако если вы, как и я, убеждены, что в большинстве западных демократий власти тратят слишком большую долю национального дохода, то налоговая конкуренция – дело, несомненно, хорошее. Она позволяет держать в узде руководство страны с его непомерными аппетитами тратить ресурсы.

Всепоглощающее стремление Евросоюза к интеграции и гармонизации увлекает его в прямо противоположном направлении. Уже созданы барьеры для налоговой конкуренции в пределах сообщества. Например, введены правила, устанавливающие разрешенный диапазон ставок налога на добавленную стоимость: ни одной стране в ЕС не дозволяется опускать нормативную ставку НДС ниже минимума в 15 %, а льготную ставку – ниже 5 %. Мало того, полным ходом идет разработка мер, призванных подавить конкуренцию по ставкам налогообложения корпораций. Когда страны еврозоны успешно перейдут к полному фискальному союзу, для них будут введены если не единые для всех, то, по крайней мере, регулируемые из центра ставки налогов. И с того момента не станет самого действенного препятствия для расточительного поведения властей.

Любопытно, что эпоха максимального расцвета могущества и благополучия Европы по сравнению с остальным миром приходится на времена, когда она была разделена на множество мелких государств, остро конкурировавших друг с другом. Великие первооткрыватели новых земель пускались в путешествия не от берегов объединенной Европы, а от берегов Испании, Португалии, Англии, Голландии, Франции и городов-государств Италии – Генуи и Венеции. И двигал ими дух соперничества.

По общему признанию, эта острая конкуренция подчас находила выход в войнах. Резкое неприятие такой формы породило один из мощнейших эмоциональных аргументов против возврата Европы к раздробленному состоянию в виде обособленных конкурирующих национальных государств. Хотя все боятся, что борьба между государствами может приобрести разрушительный характер, данный аргумент выплескивает вместе с водой и младенца. Вполне возможно установить такие институциональные порядки, которые предотвратят возможность европейских войн, но при этом будут поддерживать иные виды соперничества между странами – как экономическое, так во всех других сферах, начиная с футбола и заканчивая поп-музыкой.

Таким образом, мы вскрыли более фундаментальную причину, которая объясняет, почему Евросоюз эффективен меньше, чем возможно, – он подавил конкуренцию между национальными государствами. Мало того, ЕС усердно обволакивает их удушающим елеем гармонизации и сближения. Ограничиться указанием на тот или иной аспект дурного управления или принятия решений означает упустить самую суть вопроса. Эти пороки имеют систематический характер. Они напрямую проистекают из природной сущности Евросоюза, которая, вне всяких сомнений, не тождественна сути Европы.

Евросоюз покамест нельзя охарактеризовать как экономический провал. Но его экономическая деятельность стала большим разочарованием для многих сторонников. А по международным меркам Евросоюз определенно относится к числу отстающих. Стремительно набирающие силу страны Азии не рассматривают ЕС как пример для подражания. Наоборот, для них ЕС олицетворяет все то, чего следует избегать.

Чем объяснить эту неспособность Евросоюза действовать на уровне своих возможностей? Я выдвигаю восемь причин.

• Архитекторы ЕС придавали слишком большое значение размеру объединения как источнику выгод.

• Создатели ЕС недооценили рост мировой экономики за его пределами.

• С самого начала недостаточное внимание уделялось государственному управлению как ключевому фактору экономического успеха.

• Задачи гармонизации и регулирования предполагали слишком большое вмешательство в дела бизнеса.

• Европейская социальная программа в вопросах трудового законодательства и льгот имела антипредпринимательскую направленность.