Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Лера… — долго выдыхает он и откидывается на спинку сиденья. — Давай без крайностей. Я понял, что последнее время уделял тебе мало внимания…
— Ты всегда уделял мне мало внимания, — перебиваю я его. — И знаешь… это так унизительно просить человека сделать выбор в твою пользу. Ты будто приравниваешь себя, например, к спортзалу и говоришь: «Ну я же лучше!» Да и всех денег не заработаешь, всех связей не наобщаешься…
— К сожалению, — качает головой Данияр, — спортзал я исключить не могу. А большие деньги и связи значительно облегчают жизнь.
— Да дело не только в них, — отмахиваюсь от него. — Спорт — это прекрасно. Дело в принципиальной позиции.
— Хм… объясни, — хмурится Данияр.
— Нет, — мотаю я головой. — Это тот самый случай, когда «если надо объяснять, то не надо объяснять».
— Ну, капец, пообщались, — хмыкает он. — Я вообще-то пытаюсь наладить с тобой диалог.
Пожимаю в ответ плечами. А зачем? Мне не надо.
— Давай мы с тобой сейчас отложим истерику, — на полном серьезе предлагает Даня, — и вернёмся в ресторан. Родители уже оборвали телефон, перед журналистами неудобно. Отцу важен этот вечер.
Господи! Тут даже «объяснять» не поможет. Пациент скорее мёртв, чем жив.
— Да ладно, — тяну с ехидцей, — твоя мама уже все разрушила, сообщив журналистам, что я беременна. Но учти, — повышаю голос, разворачиваясь корпусом к Данияру, — изображать из себя беременную или уж тем более беременеть от тебя я не собираюсь. Мой ответ на твоё предложение «нет», Данияр. Извини.
— Наверное… — делает паузу он. — Мне нужно было это раньше тебе рассказать, но, честно говоря, стремно было.
— Стремно сделать предложение без клоунады? — фыркаю.
— Нет, — мотает головой Данияр. — Речь не об этом. Но, может быть, так ты перестанешь постоянно искать проблему в себе.
— О чем ты? — не понимаю я.
— Я не способен чувствовать возбуждение без стимулирующих препаратов. Низкий уровень тестостерона, который в моем случае не лечится, — выдаёт Данияр, глядя прямо перед собой.
— Но у нас же с тобой был секс… — начинаю я, и только потом догоняю, — то есть, потому у нас и по расписанию. Ты пьёшь таблетки?!
— Да, но много их пить нельзя. Вместе с тренировками слишком большая нагрузка на сердце. Бросить занятия я не могу, потому что очень быстро гормональный дисбаланс возьмёт своё, и я поправлюсь. Это даст ещё более серьезную нагрузку на сердце. Замкнутый круг…
— Подожди, — хриплю, останавливая его речевой поток. — А дети? Ты можешь или…?
— Нет, — мотает головой Данияр. — На репродуктивную систему это никак не влияет. Ну и на всякий случай, ещё в шестнадцать родители заморозили сперму.
— Господи, зачем? — я распахиваю глаза.
Да, по всей видимости, кто-то всевышний определил этот день поворотным в моей жизни, оформив его перманентным шоком.
— Лер, прооперированый порок сердца. Сейчас все хорошо, но когда тебе в течении многих лет нельзя волноваться, это входит в привычку. Становится образом жизни.
— Дань… — шепчу, чувствуя, как нарастает удушающее чувство вины, и сама касаюсь его руки. — Я же не знала.
— Ты и не должна была, — кивает Данияр. — Портрет моей будущей жены был собран психологом. Ты подходила идеально. Отличница из средней неполной семьи. Активная, творческая, способная к благотворительным и созидательным проектам. В том числе — девственница.
— Это чтобы не могла сравнивать? — Спрашиваю подавлено.
— Да, — повреждает мою догадку Даня. — Отсутствие сексуальной нормы. Числиться неполноценным — это неприятно. И предложение о браке остаётся в силе, Лер. Подумай. Ты получишь мое уважение, полную финансовую поддержку, высокий старт для детей. Свободу в выборе профессии… Подумай.
— Открой, пожалуйста, окно, — говорю севшим голосом.
Стекло медленно ползёт вниз. Я делаю глубокие вдохи и выдохи, чтобы дать себе время переварить информацию.
Возможно, первый раз в жизни Данияр общается со мной так глубоко и так искренне. Возможно, его признание действительно может послужить толчком к положительному развитию наших отношений, но ведь дело не только в сексе, хотя и в нем теперь тоже.
Я оборачиваюсь обратно на Данияра.
— А любовь? Есть в списке твоих предложений?
— Да, — задумываясь на секунду, кивает. — Просто я не очень уверен, что мы понимаем под этим словом одно и тоже.
— А что понимаешь ты?
— Внешняя симпатия, возможность обсудить какие-то темы, уважение, заботу о здоровье и репутации, ощущение комфорта совместного проживания…
— Ты действительно считаешь, что этого достаточно? — Спрашиваю с горькой улыбкой.
— Это гораздо больше того, что присутствует в среднестатистическом современном браке. Лера, — он повышает интонацию и всплескивает руками, — вылези из своего розового мира и оглянись во круг. Особенно посмотри в ту задницу, куда приводит женщин так называемая любовь!
Я обхватываю себя руками за плечи и качаю головой, как китайский болванчик. Да, он прав. Но я так не хочу. В конце концов, мне только исполнилось двадцать три, и имею я право хоть раз испытать эту «любовь»!
— Ты не прав, — отзываюсь, хотя имеешь право на свою правду. — Если бы была в твоём положении, я бы все равно выбрала жить, а не исполнять функцию.
— То, что ты понимаешь под «жить» может меня убить. Я — единственный и поздний ребёнок в семье.
— Ты живешь страхом твоей мамы себя потерять. Он связывает тебя по рукам и ногам. А отец помешан на работе, хотя ему уже давно пора занять спокойный и хлебный пост.
— И снова все не так, — усмехается Данияр. — Отец привык работать. Это его страсть. Это делает его молодым, даёт силы не обращать внимания на здоровье. Он много работал, чтобы у семьи были деньги на меня. Мама была одна. Я не имею права быть к ним неблагодарным. Ради близких люди способны на многое.
— Прости… — накрывает меня.
Я отталкиваюсь спиной он сиденья и преодолевая некоторое растерянное сопротивление Данияра, вжимаюсь лицом в его грудь.
— Прости. Я уважаю твой выбор. Я очень тебе сочувствую. И сейчас понимаю, что действительно люблю, но как друга. Как близкого. Не как мужчину…
Он молчит. На мою спину ложится его ладонь.
— И ты меня прости. Если захочешь обсудить возможность продолжения отношений, буду рад.
— Нет, — закусывая губы, отстраняюсь и мотаю головой. — Я даю тебе шанс начать отношения с правды. Ты достоин, чтобы тебя полюбили таким, какой есть. И я достойна.
— Значит, все? — хмурясь, уточняет он.
Сердце йокает…
— Да, — отвечаю как можно тверже.
— Понял… — выдыхает Данияр. — Тебя отвезти домой? — спрашивает напряжённо.
Я вижу, что несмотря на то, что это не любовь, ему все равно больно. Мне тоже.
— Нет, — выдавливаю из себя улыбку через силу. — Пойду погуляю. Пока… — говорю, нажимая ручку и толкаю дверь.
— Пока… — говорит Данияр
Я выхожу