Прапорщик плюхнулся на место, как будто у него колени подломились. Бандиты двинулись дальше, пятно света упало на сжавшихся дезертиров.

– Стоп! – срываясь на визг, приказал невидимый бандитский предводитель. – Тут они. Чернявок и мальчика – ну из вагона!

– Оставьте ребенка, – прапорщик начал выпрямляться.

– У него шпалер, – быстро сказал Жех.

– Та бачу, – усатый бандит ловко взмахнул карабином, двинул так и не успевшего выпрямиться прапорщика прикладом в живот.

– Этого теж заберите, – нетерпеливо приказал главарь налетчиков.

– Мерзавцы, бог вас накажет! – старшая монашка неожиданно кинулась на усатого, уцепилась за карабин. – Бегите, спасайтесь!

Мальчишка, сохраняя на лице всю ту же хитроватую гримасу, юркнул в проход, засеменил в хвост вагона. За ним кинулась перепуганная молодая монашка.

– Не упустите! Що встали?! – прикрикнул визгливый.

– Вот бисова ведьма, – бандит в папахе пытался стряхнуть со своего карабина монахиню.

Жех развернулся, ткнул ствол «маузера» в затылок женщины. Грохнуло. Монахиня, цепляясь за карабин, сползла на узлы.

– Та ты що… – усач изумленно стирал с лица брызги крови и мозга. – Сдурел, Жех?

– Шевелитеся, вашу мать! – взвыл за его спиной приземистый предводитель. – Пацана, вторую бабу, взять!

– Та мы їх тримаємо, – отозвались из конца вагона.

Мальчишка извивался в руках плотного бандита.

– Відпусти! – визжала монашка, – ее обхватили сзади.

– Нельзя! Нельзя меня! – вдруг пронзительно закричал мальчишка. – Помогите, ну же!

– Шею ему не скрутите, – визгливо предупредил из темноты главарь бандитов. – Все, выходимо.

Пашка слышал, как внизу плешивый отчетливо прошептал барышне:

– Катя, это он.

В этот момент прапорщик вскинул «наган» и выстрелил в спину отвернувшегося Жеха. Бандит пошатнулся и с изумленным лицом начал поворачиваться к офицеру…

Вдруг у прохода очутился плешивый господин. Пашка никогда не видел, чтобы люди так неуловимо быстро двигались. В руке пассажира был большой пистолет. Плешивый выстрелил четыре раза в конец вагона, потом, вроде бы и не оборачиваясь, пальнул раза три в другую сторону. С опозданием крикнул «Всем лежать!» Через миг он оказался в купе, вогнал в пистолет запасной магазин.

– Живьем их! – завизжал уже с насыпи главарь налетчиков. – И пацана…

Плешивый снова начал стрелять. Пашка сунул голову за чемодан, толку от этого было немного, но все ж спокойнее. Плешивого внизу уже не было, он скользнул куда-то в голову вагона. Вспышки выстрелов освещали попа́давших на пол пассажиров.

Мимо, спотыкаясь, пробежал мальчишка, за ним, громко всхлипывая, встрепанная монашка. Следом топали сапогами бандиты.

– Хлопцы, обережно, Гаврилу стрельнули…

Бегущий первым бандит, почти настигший неловкую монашку, вдруг рухнул на пол. У прохода стояла барышня. Вскинула руку, почти ткнула кулаком в висок следующему налетчику. Что-то негромко хлопнуло, Пашка с опозданием сообразил, что в руке у девушки крошечный пистолет. Бандит начал валиться. Барышня танцующим движением уклонилась, сунула руку в лицо следующему бандиту – обомлевшему толстяку с винтовкой. Снова хлопнуло. Толстый налетчик попятился назад, повалился на бабу. Та оглушительно завизжала.

– Ах, бешанна гадюка, – заорал кто-то из бандитов. Грохнул винтовочный выстрел.

– Не стрелять, – бешено завизжали за окном. – Лично всех порешу!

Девушка, присевшая на корточки у сиденья, встретилась глазами с Пашкой.

– Вали отсюда, хлопец. Сейчас здесь…

В голове вагона вновь застучали выстрелы. Завопил раненый. С другой стороны затопали сапоги, к центру вагона упорно ломились налетчики.

Пашка понимал, что нужно драпать, попятился было задом к окну, но больше ничего сделать не успел.

Барышня нырнула навстречу бандитам, именно нырнула, у самого пола, сливаясь с опрокинутым багажом, с телами мертвых бандитов. Темная на темном, лишь волосы мелькнули светлым пятном. Там, где она встретилась с налетчиками, заорали, кто-то выстрелил, зазвенело стекло, в шуме едва слышно захлопал пистолетик, страшно взвыли от боли.

Пашка лежал ни жив ни мертв, уткнувшись теменем в чемодан. В хвосте вагона безумно, так, что уши закладывало, визжала женщина. Кто-то хрипел: «Кишки, ой, кишки. Хома, ты дэ? Допоможи…»

Когда девушка вернулась в купе, Пашка не заметил. Барышня, часто, но беззвучно дыша, присела на пол, в руках у нее была винтовка. Щелкнул затвор, девушка ловко повалилась на один локоть, высунулась в проход, выстрелила. В ответ поспешно захлопали из «нагана». На голову Пашки посыпались щепки. Где-то ближе к голове вагона заходился отчаянным плачем ребенок.

Барышня коротко выматерилась, сунула опустевшую винтовку на лавку:

– Витюш, твою маму…

– Здесь я, – отозвался плешивый откуда-то из прохода. – Эй, лежать, тупорылые, если жить хотите! Бля, до чего ж пассажир пошел тупой. Кать, линять нужно, только…

В хвосте заорали:

– В муку их, хлопцы! Пащенка только збережіть обов’язково, – налетчики шли на новый приступ.

Пашку поразило лицо барышни – недовольное, сосредоточенное и при этом совершенно спокойное. Небрежно вытерла финку о юбку на бедре. Подождала, когда с ревом набегающие бандиты окажутся рядом, и выкатилась прямо им под ноги. Казалось, ее тут же расстреляют, задавят сапогами, но нет. Лишь передний налетчик, высоченный заросший хуторянин, успел выстрелить из обреза, промахнулся. Финка мгновенно вспорола ему живот. Бандит охнул, его тут же сбили напирающие сзади товарищи. Барышня успела ткнуть ножом одного в шею, но перед плотной напирающей массой ей было не устоять. Отбросили, задев прикладом по плечу. Девушка, зашипев, отскочила, наступив на спину вытянувшегося вдоль прохода дезертира, тот благоразумно не шелохнулся.

– Хлопцы, не лезь, она скаженна. Шмаляй в нее, – длинноусый бандит вскинул «наган».

Барышня отмахнулась рукой, как кошка лапой, – метнула нож, длинноусый ухватился за грудь. Уже оседая, бабахнул из «нагана», один из братьев, скорчившийся на скамье напротив, охнул, получив пулю в грудь. Девушка метнулась в купе, швырнула навстречу врагам увесистый саквояж, ухватила винтовку наперевес.

Отшатнувшиеся было бандиты осмелели:

– Вот фря бешеная. Добре, що патроны скинчилися.

Разом вскинулись карабины, но выстрелы загремели с другой стороны. Двое налетчиков упали, остальные кинулись назад. У купе возник плешивый с «маузером» в руке:

– Катюш, валим отсюда. Там прапор дверь держит, но хиловат офицерик.

– Бля, ты где был? Мне плечо отшибли, и ни одного патрона не осталось.