– Судя по реакции, опытным тебя не назовешь. Тогда слушай. Последовательно находи новые ноты на теле, кончиках волос, ресниц. Твои слуги – слова, воздух, пальцы, губы, язык. И не пыхти так. Потеряешь контроль над собой и ситуацией. Используй в качестве камертона каждый вздох и стон девушки. – Она замолчала, долетело эхо настойчивого звонка в дверь. – Извини, продолжим в другой раз.

Гудки постепенно развеивали наваждение. Желание встретиться с ней упиралось в страх. Она взрослая. Явлюсь, как ежик из тумана, добрый и светлый, собирай потом иголки.

Прилив воспоминаний на фоне некоторой ущербности больно ударил по самолюбию. Теория относительности в очередной раз получила явное подтверждение: ощущаешь себя здоровым на фоне больных – оказываешься больным на фоне абсолютно здоровых. Попросил Сергея впредь приезжать одного, без ансамбля.

Улица большого города. Время около полуночи. Душно. Медленно плетусь, переваривая особенности местных нравов. Ночная жизнь города выпрыгивает из темноты пучками света. Сладкие ароматы вытесняют дневную вонь автомобильных выхлопов. Стайка мужчин вьется у входа в здание. Возможно, очередная дискотека. Однако, парковка не забита и прекрасного пола тоже не видно. Есть касса, где свободно продаются билеты. Никто не задает вопросов. Показываю билет и прохожу в достаточно просторный зал, свет притушен, вдоль приподнятой сцены рядами расставлены столики, возвышающейся над общим уровнем. Сажусь за столик около возвышения, вокруг только мужчины. В памяти всплывает случайное посещение бара, но там говорили по-немецки, а здесь на хинди с примесью английских слов и фраз.

Звучит музыка, завлекающая в сети Востока, сцена выделена светом одинокого прожектора. Плавно покачивая бедрами, появляется танцовщица. Атласные ткани яркой расцветки скрывают очертания тела. Центром притяжения служит обнаженный живот, передающий скрытую энергию женщины через окно откровения. Огромный платок появляется в руках и волшебной мантией скрывает движения. Крылья расправляются, к танцу живота присоединяется большая грудь, покачивается и подпрыгивает. Это не столько танец, сколько упражнения по борьбе с земным притяжением. Кольцо платка смыкается, интригуя жаждущих продолжения зрителей. Танцовщица подходит к краю сцены и на некоторое время застывает, открыв взорам правой части зала нечто таинственное. Затем превращается в живую ткань и отступает в центр сцены. Аналогичное действие повторяется для зрителей центральной части зала, и, наконец, очередь доходит до нас. Густые черные вьющиеся волосы занимают центр композиции и таким образом завершают картину. Немая и неподвижная, ограниченная временем и пространством нагота, должна, но замыслу постановщиков, окончательно заворожить голодные мужские умы. Окружающие меня мужчины сидят неподвижно, только глаза живо реагируют на происходящее, сокращая расстояние между зримым и желаемым.

Танцовщица собирает вещи, удаляется за ширму, появляется в первичном одеянии, кланяется и под бурные аплодисменты спускается в зал. Коснувшись бедром стола, она останавливается и протягивает мне руку. Сосед в ответ на мой вопросительный взгляд одобрительно кивает. Пожимаю узкую ладонь. Напряжение неопределенности быстро развеивается, подобное она проделывает со всеми зрителями. Очевидно, данная часть выступления вызывает у посетителей самые незабываемые ощущения, ведь это фактически материализация желаний. Танец является только подготовкой к соприкосновению с женщиной.

Дверь резко отворилась, ворвавшийся поток воздуха тревожно коснулся Дориных волос, она обернулась Шинель, как и все остальное, всегда сидела на Иване безупречно. Даже свои буйные кудри он держал в узде, натягивая на них после бани специальную сетчатую шапочку.

– Быстро одевайся, мало времени. Ничего яркого, примечательного. – Тон означал приказ, подлежащий немедленному исполнению.

– Ваня, а что с Ниной? – Дора не успела продолжить повисший в воздухе вопрос.

Иван взял дочь на руки, поцеловал и, уже выходя из комнаты, быстро проговорил:

– Оставлю у Валентины. Жду в машине у подъезда, поторопись.

Дверь закрылась. Дора быстро переоделась, перебрав свой скудный гардероб. Все без труда умещалось на вешалках в ее отделении недавно купленного шкафа. Хорошо, что это им надо куда-то срочно ехать, а не за ними приехали, подумалось ей.

На улице мело. Снег облепил машину, щетки расчищали два небольших окошка, сквозь них виднелся огонек папиросы. Значит, за рулем Семен, он обычно одну за другой смолит и как-то неприятно их слюнявит и покусывает. Щелкнула дверца.

– Давай уже, залезай. – Иван резко втащил Дору внутрь, и автомобиль сорвался с места. Странно, что он сел сзади, а не как всегда, когда им доводилось выезжать куда-то вместе, на переднее сидение рядом с водителем. – Еедем на операцию, ничего опасного, не волнуйся. Никого под рукой не оказалось, а одному неправильно. Твое дело отвлекать внимание. Если что подозрительное заметишь, дай мне знать – положи ногу на ногу. Скорее всего, прячет у себя дома драгоценности, если конечно не сменил тайник. Но, думаю, успеем, наш визит для него большая неожиданность. Ты все поняла? – Иван говорил, больше с собой, чем с ней, размышляя вслух, и ответа не ждал.

Машина остановилась у небольшого дома. Они вышли, миновали проходной двор, пересекли улицу и нырнули в парадную. Лестница хорошо освещалась, стены украшала мозаика, за коваными решетками прятался лифт. Иван взял жену за руку, достал из кармана крошечный револьвер и прошептал.

– Убери в сумочку, на всякий случай.

На мгновение взгляд его сделался мягким и притягивающим, как магнит. Затем Иван резко развернулся и, не выпуская руки, потащил жену вверх по лестнице. Поднимались быстро и бесшумно, пролет за пролетом, Дора сбилась со счету, на какой этаж они взлетели. Остановились перед большой, увесистой дверью с золотой табличкой. От волнения прочитать фамилию владельца квартиры не удавалось. Звонок послушно выполнял свою роль, извещая хозяев о нашем визите, но Доре показалось, в его дребезге присутствовала тревожная нота.

– Кого вам угодно? – послышался за дверью мягкий мужской голос.

Иван встал сбоку, и по его взгляду Дора поняла, что отвечать следует ей:

– Извините, я приехала к родственникам, с Украины я, из-под Полтавы, да, видно, квартиры перепутала. Может, подскажете?

Мужчина довольно долго рассматривал в глазок вьющиеся темные волосы, выбившиеся из под платка, пока бежали по лестнице, карие глаза спокойно глядевшие на маленькое стеклышко в огромной двери, очертания лица, отмеченные красными яблоками на щеках и точеными скулами. Затем дверь приоткрылась, но осталась на цепочке. Появилось интеллигентное лицо средних лет. Роста он оказался невысокого, лучики света отражались от его лысины. Он удивленно смотрел на пистолет, который Иван приставил к его лбу.

– Открывайте, у нас ордер на обыск. – Иван говорил негромко, чтобы не напугать соседей, но достаточно убедительно, чтобы человек не задавал вопросов.