Он распорядился подойти арьергарду как можно ближе к крепости. Основные си ль! вышли из зоны огня. Надо избегать ненужного риска.

Из реляции Крюйса Петру:

«Июня в 4 день поут-РУ:. увидели неприятельский флот, на всех парусах идущий к Котлину острову, состоящий из двадцати двух кораблей, в том числе 7 кораблей линейных от 54 до 64 пушек, 6 фрегатов от 28 до 36 пушек, 2 шнявы, 2 бомбардирских, еще два судна по 40 пушек, и не дошел до Кроншлота с милю небольшую, стали на якоря; а около 10 часов перед полуднем из оного неприятельского флота 6 фрегатов, подняв паруса, пошли под самые пушки кроншлотские (також фрегатов наших и галер, стоящих у оного) к нашим пловущим рогатинам, которые на якорях лежали поперек фарватера между косою кроншлотскою и Котлина острова, и как стали приближаться, то из наших галерных пушек да с батареи, именуемой Святого Иоанна, оных встретили, отчего немедленно поворотились… к большому флоту. И пошли к Копорскому берегу, и высадили на берег 1000 человек, некоторые небольшие жилья там пожгли».

На деле с десантом вышел один конфуз. Тысячный шведский десант захватил опустевшую деревеньку Дударовку. Шведы с досады сожгли две избы и привезли трофей: несколько голов скота.

Хорошо, что светлы июньские ночи, тем более спать некогда. Анкерштерн созвал флагманов. Первый день прошел впустую, блин вышел комом.

— Завтра с утра основная часть эскадры начнет массированно бомбардировать крепость и корабли. Наши пушки бьют намного дальше русских.

Спарре и де Пруа переглянулись: слава Богу, так спокойнее. Флагман пододвинул карту:

— По моим наблюдениям, самое слабое место на острове на западе. К тому же там есть мель. — Анкерштерн поманил Спарре. — вам, шаутбенахт, надлежит подойти здесь, как можно ближе к острову и высадить десант. Задача — опрокинуть русских, захватить батарею и закрепиться на острове. Мы прикроем вас знатным огнем. С Божию помощью мы изгоним русских с острова, затем легко расправимся с крепостью.

— Но, мой адмирал, — поперхнулся Спарре, — мы не знаем, сколько там русских.

— Во всяком случае, наших гренадер на них хватит.

Гладко было на бумаге. Вроде бы все просчитали аккуратные шведы, бились они раньше с датчанами, и саксонцев побеждали, и англичанам сдачи давали. Все получалось. Но, видимо, что-то не разгадали у своих противников, московитов.

Из реляции Крюйса:

«…июня в 5 день, поутру… изрядная погода; около 8 часов неприятельский флот весь начал приближаться к нашей эскадре и стал на якоря от нас в пушечном выстреле; а шаутбенахт Шпар со своей эскадрой стал у Котлинской косы… близ берега (где имел пост полковник Толбухин с одним только полком и тремя полковыми пушками) и палил из пушек своей эскадры на тую косу довольно; однако ж ни малого повреждения одною стрельбой нашим не учинили, для того что помянутый полковник Толбухин во время той стрельбы людям велел лечь; а перед полуднем ell часов неприятель под тою стрельбою посадил людей своих в боты и шлюпки, под командою полковника Нирота пошел к берегу, и как быстро подошел и стал выходить на берег (и уже 128 человек гренадер вышли на берег, а прочие за ними поспешили с рогатками), тогда наши, встав, начали по ним стрелять, как из мелкого ружья, так и из трех пушек дробью, от чего неприятель пришел в конфузию. И тут их на месте осталось с 40 человек, да и в полон взято 31 человек (между которыми несколько человек было офицеров), а остальные с берега побежали в той конфузии на свои суда и, будучи в такой конфузии, те свои суда опроки-нули, от чего многое число их потонуло. И между тем из наших помянутых трех пушек огонь непрестанно продолжался, от которого в ретираде неприятель також немалое число людей потерял».

Хладнокровие командующего шведской эскадрой мало-помалу испарялось. Десант русские сбросили в море, корабли их стояли целехонькие. Со стороны устья Невы второй день доносились глухие раскаты канонады.

— Вы слышите, — Анкерштерн кивнул младшим флагманам на восток, — наши гренадеры, конечно, теснят русских, но они ждут нашей помощи.

Едва отбили десант и затихла канонада, Крюйс вызвал командира шнявы «Мункер» Наума Сенявина. За две недели наметанным глазом вице-адмирал определил в нем лихого моряка.

— Пойдешь в Питербурх, до Меншикова или Брюса. Передашь: надобны мортиры да пушки большие. Сам видишь, ядра шлепают в воду с недолетом. Возьми пакет с письмом у секретаря Андрея Остермана.

Из письма Крюйса:

«…здесь довольно есть куражу или смельства, но есть токмо недостаток в способах. Ежели бы я еще добрых шесть восемнадцатифунтовых пушек да две гаубицы на моих батареях имел, то чаял бы неприятеля принудить вскоре от бомбардирования своего престать».

Утром шведы с прежней яростью бомбардировали и крепость, и корабли, и батареи на острове. На этот раз из сотен выпущенных ядер лишь два попали в цель. Одна бомба угодила на палубу галеры «Святой Павел», прошила верхнюю палубу, не разорвалась и застряла в матросской койке. Вторая ударила в стену крепости и «разорвалась так, что весь Кроншлот затрясло».

На другой день шведы угомонились, и как раз вовремя. «Мункер» доставил из Петропавловской крепости две мортиры и две восемнадцатифунтовые пушки.

Их,с ходу установили на ивановской батарее, а через два дня доставили еще шесть пушек и две мортиры.

Шведы, передохнув, через три дня приблизились к острову и крепости на дистанцию огня, но пристреливаться им не позволили.

Из реляции Крюйса:

«В 10-й день неприятель на батарею Святого Иоанна и на нашу авангардию довольно из пушек стрелял и бомбы и гранаты метал; однако нашим никакого вреда не учинили, только им с наших батарей и кораблей… жестоко докучали пушечной стрельбою. Потом стала бить тишь и неприятельский флот стал назад отходить».

Но теперь положение изменилось. В атаку пошли русские корабли. Крюйс доносил:

«Потом наши, приближаясь своими бомбардирскими судами, начали на эскадру вице-адмирала Депроу бомбы бросать, отчего принужден он со своими кораблями завозом выбираться, а вся его эскадра — отступать… После того с неприятельского флота ни одного выстрела не было, а с наших галер по неприятельскому флоту непрестанно стреляли. Наших людей убито в то время матросов и солдат — 13 человек, да ранено 19 человек».

Ругаясь, Анкерштерн начал отводить корабли подальше. Оба младших флагмана доложили, что командам надо отходить да и корабли привести в порядок. На время пушки замолчали и шведы даже позволили себе расслабиться. Нашелся повод — именины флагмана. Но весь праздник испортили русские. Из реляции Крюйса:

«В 15-й день было тихо и все флагманы были на корабле у шаутбенахта Шпара в гостях, где на литаврах и трубах довольно играли… С батареи, именуемой Святого Иоанна, из одной Щшки и гаубицы выстрелили по адмиральскому ко-раблю, и так трафило, что с того корабля разные галереи сшибло… Потом того же часа изо всех мортир и пушек, привезенных из Петербурга, по адмиральскоту и шаутбенахтскому кораблям вдруг стали стрелять, от чего неприятель пришел в великую кон-фузию, и, спустя паруса, шлюпками назад буксировались, и всеми мерами трудились, чтоб от наших пушек и гаубиц отступить свободно, чтоб до них не доносило; и так отступили, что невозможно было уже из наших мортир и пушек их достать».