Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так это как раз и есть самое начало истории, — заржал Данила и принялся рассказывать.
Примерно год назад семья Линдквист решила, что хватит работать на дядю, и распотрошив кубышку, прикупила дирижабль с серьёзным пробегом, но при этом в хорошем состоянии. Лицензию перевозчика Олаф Линдквист получил без каких-либо проблем, у Фриды были свои завязки с грузоотправителями, и в общем, как говорится, ничто не предвещало. Беда пришла с неожиданной стороны — впрочем, можно ли это назвать неожиданностью? Скорее глупостью. Когда-то в молодости у Олафа случилась какая-то размолвка со жрицами Фрейи. В чём там было дело, никто не знает, известно только, что после этого Линдквистам пришлось срочно уезжать из Уппсалы, и путь их закончился только в Новгороде. Олаф обиду, как выяснилось, до сих пор не забыл, и своему новому дирижаблю пожелал дать имя «Сиськи Фрейи». Чиновники регистрационной палаты посмеялись, но заявку всё-таки утвердили.
После этого дирижабль стали преследовать разные мелкие и не очень, неприятности. Двигатель глох в самый неподходящий момент, баллонные насосы работали как им пожелается, доводя баллониста до исступления. Фиксаторы груза то и дело ломались, а стропы обрывались. Еда в камбузе постоянно получалась отвратительной на грани несъедобности. Фрида сменила троих коков, прежде чем начала подозревать, что кок здесь, возможно, ни при чём. В конце концов экипажу, который уже начал понемногу разбегаться, пришлось перейти на сухой паёк, но даже он каким-то удивительным образом регулярно оказывался испорченным. Последний рейс стал и вовсе катастрофическим — при посадке сразу три баллона по неизвестной причине одновременно треснули и развалились. Дирижабль потерял управляемость и ударился о землю, помяв грузовой отсек и рассыпав часть груза. Учитывая, что за всю историю воздухоплавания было зафиксировано только два случая разрушения баллонов, разрушение трёх одновременно выглядело совсем уж невероятным, так что даже до самых тупых дошло, что дело тут нечисто. В результате бóльшая часть экипажа списалась, а дирижабль встал на продолжительный ремонт, который только что завершился.
Линдквисты в конце концов решили проконсультироваться у жрецов, которые им сразу же объяснили, что сиськи даже, допустим, верховной жрицы никого, кроме самой жрицы не волнуют, а вот богиню оскорблять совсем бы не стоило. Олаф проникся и побежал в регистрационную палату срочно менять название, и сейчас оставшийся экипаж напряжённо гадал, поможет ли это прервать цепочку неудач. Пока этот вопрос не прояснился, наниматься на бывшие сиськи народ не спешил, так что работать в этом рейсе всем нам предстояло за двоих.
— Ну, по крайней мере, еда у нас будет хорошая, — вздохнул я. — Лина, свояченица моя, на камбузе порядок наведёт.
— Хотелось бы верить, — с сомнением сказал Данила.
Я просто пожал плечами. Не думаю, что Алина позволит какой-то второстепенной богине гадить в своём хозяйстве, но постороннему трудно объяснить, что кок у нас сейчас не совсем обычный, так что убеждать его я не стал.
Вдвоём дело пошло гораздо веселее, и часа за полтора мы надёжно закрепили два оставшихся баллона.
— Ладно, Кен, можешь идти, — наконец сказал Данила. — Насосные шланги я сам подсоединю, всё равно тебе не доверю. Давай к своему двигателю, там тебе тоже работы хватит. Захар, прежний механик наш, говорил, что сам не понимает, почему у нас двигатель ещё дышит.
Направляясь в двигательный отсек, я уже настроился было на аврал, однако никакой напряжённой работы в отсеке не наблюдалось. Да и вообще никакой работы не происходило — Гана, закинув ногу на ногу, сидела в невесть как попавшем сюда кресле и с рассеянным видом обрабатывала ногти пилочкой.
— Привет повелительнице шатунов и кривошипов, — помахал я ей рукой. — Как движется трудовой процесс? Меня баллонист пугал, что у нас двигатель практически сдох.
— Так и есть, — откликнулась Гана. — Там такие задиры на всех цилиндрах, что вообще непонятно, как он до сих пор не развалился.
— И что делать будем?
— Ничего. Я всё уже сделала.
— Погоди… — дошло до меня. — Ты его что, Силой починила?
— Починила, — легко призналась Гана. — А что делать? Ты у Фриды кулаки видел? Ты хотел бы быть тем человеком, который ей скажет, что двигателю немедленно нужна капиталка, и это будет минимум неделя времени и почти тысяча гривен? Плюс монтаж — демонтаж.
— Ага, ты же очень её боишься, — покивал я. — Не, боец, это залёт.
— Да какой там залёт, — отмахнулась Гана. — Кто догадается, что здесь на самом деле произошло? Даже если заподозрят, что дело нечисто, обязательно сами придумают какое-нибудь идиотское объяснение. К тому же никто точно и не знает, что с двигателем было, раз прежний механик списался. Или ты считаешь, что нам нужно было сидеть и ждать неделю пока двигатель перегильзуют?
— Терять неделю не вариант, — согласился я. — Ну ладно, Фриде главное, чтобы у неё денег не просили, так что, может, и сойдёт с рук. А я, кстати, узнал что это за история с сиськами.
— Да? — заинтересованно посмотрела на меня Гана. — Давай, выкладывай.
Пересказ грустной повести о дирижабле «Красота Фрейи» много времени не занял.
— Фрейя та ещё стерва, она может, — похихикав, подтвердила Гана. — Сталкивалась я с ней на Севере. А капитан наш дурак выдающийся — обычный-то дурак всё же сумел бы догадаться, что никакой бог такого не потерпит. Они же верой живут, им уважение верующих терять нельзя. Да и вообще глупо оскорблять того, кто настолько тебя сильнее. Здесь у неё, конечно, большой силы нет, так ведь на простого смертного большой силы и не нужно. Поскользнулся, упал, ударился виском, вот и понесли на погост. А тем бы дело и закончилось, если бы он дальше упорствовал.
— Нам от неё ждать каких-либо неприятностей? — спросил я.
— Да какие там неприятности, — махнула рукой Гана. — Она нам и на своём Севере ничего бы не сделала. Всё будет нормально. Даже если она ещё недовольной осталась, этот рейс будет без происшествий. Линку только на всякий случай предупредим, чтобы знала, чего ожидать.
— Ну, хоть с этим проблем не будет, — вздохнул я.
— А с чем будет? — внимательно посмотрела на меня Гана, забыв о пилочке.
— Баллонист сказал, что в экипаже, не считая нас, всего шесть человек — капитан со старпомом, он сам, и три матроса.
— Ничего себе, — поражённо сказала Гана. — Такого я всё же не ожидала.
— А вообще какой минимальный экипаж для подобного судна?
— Ну давай посчитаем, — она начала загибать пальцы. — Капитан, старпом, штурман, суперкарго. Ну иногда на маленьких судах капитан одновременно
