– Садись! – шеф кивнул на стул и приложил телефон к уху.

– Да я в рот е…, – донеслось до нее, – ты мудак,…, ты че мне мозги е…

Колесникова порозовела, затем пятна на щеках приобрели пунцовый оттенок. Диалог Вадима с невидимым собеседником продолжался. Девушка заерзала от смущения на стуле и порывалась уже было встать и уйти, но тут Мухин жестом заставил остановиться.

– Вадь, хватит уже материться! А? Ты как сапожник! Вон, Виктория Алексеевна покраснела, как помидор на грядке!

Тот договорил в трубку все, что хотел и только после этого переспросил:

– Что? А-а. Ладно! Какая Вы, Виктория Алексеевна, нежная…

– У меня дома никто не ругался. А если бы выругался – получил бы по губам.

– Ладно.

– И не кричал тоже.

– Ой, я – человек привычный, – усмехнулся хозяин. – Ну, хорошо, к тебе это применяться не будет. Так что сказала наша мымра?

Сообразив, о ком речь, Вика выдала:

– На днях рассмотрит. Сейчас ей некогда.

– Как эту мымру зовут?

– Ольга Александровна.

– Дайка мне ее телефон. У тебя есть на сотовом? Давай, сюда!

Все с замираньем сердца приготовились слушать.

– Ольга Александровна? Добрый вечер! Это Вадим Сергеевич Вас беспокоит. Ворон. Да. Помните такого? Очень хорошо, – его голос был мягким, томным, обволакивающим. – Я Вам хочу сказать, Ольга Александровна, что работать с Вами и Вашей организацией я не буду! Договор можете оставить себе. На память. До свидания.

Вадим протянул телефон обратно, обвел глазами вытянутые лица, по-хулигански осклабился и прошептал:

– Пиз… и рваные тапки!

Вика с Ириной переглянулись, раздался дружный хохот. Михаил Федотович почесал себя за ухом.

– Вадим Сергеевич, а Вы не знаете где достать поблизости полмешка цемента? – с благоговеньем в голосе и легкой ноткой кокетства пропела арию Ирина.

– Что за церемонности? Просто Вадим. Тебе куда этот цемент?

– На дачу.

– Сделаем! – бодро пообещал тот и стал набирать чей-то номер.

Поняв, что в ней необходимости больше нет, финансовый директор удалилась.

Вскоре в офисе появилась совсем молоденькая девушка, нежным тонким голосом сообщила, что привезла подписанные договора. Нужно, чтобы кто-нибудь расписался в их принятии. Ирина с Викой, выглянувшие в коридор, многозначительно ухмыльнулись – прислали таки! Их хозяин – точно умница!

– Проходите! – Ирина медлительно, с важностью гусыни, за которой следует выводок совсем молоденьких цыплят, направилась к своему столу.

В сознании Колесниковой со скоростью света проносились мысли о Вадиме. И так же быстро и бесследно улетучивались. Привычка раскладывать все по полочкам куда-то исчезла, что-то радостное, будоражащее выбивало из привычной колеи. Постояла на улице, затем прошагала на кухню, вспоминая зачем. Зачем? Куда, собственно, направлялась? «Что со мной? Что меня так обрадовало?» Ответа не было.

Мария окончательно смирилась со своим браком, далеким от представлений об идеальном. Бессознательно жившая в ней мечта о роли холеной супруги рядом с сильным любящим мужчиной, рыцарем без страха и упрека, гордящимся своей красавицей – женой, балуя ее, словно ребенка и с восточной невозмутимостью, снисходительно воспринимающий все ее капризы и чудачества, – бесследно исчезла. Растаяла как дым, столкнувшись с реалиями ее жизни. Без упрека! Ха-ха. Сколько она уже их выслушала! И слепая то она, и тощая, и длинная, как жердь. И все то у нее не как у людей! А сколько раз она всего «замечательного» выслушивала по поводу свадьбы и ее приданного? Ничего без скандала не купишь, все обновки приходится прятать, скрывать, что сколько стоит. И где муж видел, чтобы хорошая обувь стоила копейки? Ему абсолютно наплевать, во что она одета. Хоть в «прощай молодость», лишь бы подешевле. И на что он все копит? Все люди как-то радуются жизни, ходят в кино, театры, ездят отдыхать, в Москву за шмотками. Живут не завтрашним днем, а настоящим – жизнь то ведь проходит, ее молодость тоже. Это так унизительно – постоянно врать, выкручиваться из-за каждой тряпки. Так хочется любить и быть любимой! Да, она уважает Алексея, ей за него не стыдно, он – хороший отец детям, но полюбить у нее никак не получается, как бы не пыталась. А так хочется! Он постоянно на нее давит, воспитывает, постоянно пытается перекроить на свой лад, сделать из нее подобие его матери – этой хитрой, самолюбивой бабы. Господи, да она ее и так терпеть не может! И такой упрямый! Ничто не может разубедить его в собственной правоте! Как говорится: «Пункт первый: командир всегда прав. Пункт второй: если командир не прав, смотри пункт первый»! Не может простить ей ни одного неосторожно сказанного в пылу ссоры обидного слова, как будто ждет, когда она взорвется, чтобы потом неделю пилить ее за это. Ну, да, ей не досталось от матери рассудительности и спокойствия в любой ситуации. От отца она получила резкую вспыльчивость, но и его же отходчивость. И всегда делает первый шаг к примирению, Алексей же – никогда. Как будто он ей ничего обидного не говорит! Сколько раз отшвыривал от себя, когда ей хотелось помириться или просто мужского тепла, ласки! Где оно, мужское благородство? Чуть что, сразу бежит жаловаться к своей мамочке. Зачем он так поступает? Он разве не понимает, что тем самым только ухудшает и без того подпорченные отношения со свекровью? И еще хочет, чтобы она к ней после этого ехала. Зачем? Чтобы еще и ее упреки за любимого сыночка выслушивать? Или домашней работы мало? Еще пару гектаров земли прополоть не мешало бы? Куда им столько? Не война же. Из-за стола, пока всех до смерти не накормят и сами не наедятся, не выходят. Вредно же. Одно хорошо; детей на лето есть куда отправить из города – на молоко, на ягоды, на свежий воздух. А ей там делать абсолютно нечего! Только лишний повод для ссор давать. Хотя, все, чтобы она делала или не делала, всегда все было поводом для ссоры. Почему? Почему невестка старшего брата Татьяна хорошая, а она – плохая? Она – верная жена, дом – работа, работа – дом, дети, дома чисто, есть приготовлено. Да, не умела, но научилась. И попробуй свекровь сказать что-нибудь плохое своему старшему сыну про его жену!

Мать Вики часто плакала, жалея себя, вспоминая свою первую любовь. Никто ее не понимает. Вот, если бы мама была жива! Единственная радость – дети, особенно пока маленькие! Такая прелесть! Так пахнут вкусно молочком! Намоешь дом до блеска, дети спят, тихо, сядешь ночью к окошку, смотришь на звезды и такое умиротворение на душе. Как будто на своем месте и все так, как и должно быть.

Положенный отпуск по уходу за детьми закончился. Пришла пора выходить на работу. Преподавать в школе не хотелось – своих забот хватает. Как хорошо, что у нее супруг всегда готов возиться с детьми, водить их в кружки и больницы! На завод, как и муж? Тоже не очень. Амбиций по поводу собственной карьеры у нее никогда не было. Как муж, вступать в партию? Какой ей, женщине, в этом смысл? Она ко многим внешним атрибутам безразлична. Хотя, там дают квартиры. Надоело жить в этой холупе с удобствами на улице, бегать на колонку за водой. Да и все вокруг знакомые семейные пары стараются как-то обустроить свой быт, суетятся. А что она сидит? Дети подросли, жизнь нужно чем-то наполнять. И она, как и многие, поплыла по течению, зажила как все, не задумываясь, чего она хочет на самом деле. А если иногда и задумывалась, то отгоняла побыстрее пустые мечты прочь, погружаясь все больше в бытовые проблемы.