из комнаты. Чайник щелкнул, но мне было не до чая. Вообще не до чего. Поэтому я без всякой скромности скользнула к нему в спальню, ту самую, где каждая вещь пропиталась Тимуром. Все здесь резало, ранило под самый корень.

- Не смей, просто не смей этого делать! Ты в себе вообще?

- А я думал, ты обрадуешься, - проклятая усмешка коснулась его губ, и мне безумно захотелось врезать Авдееву.

- Там опасно, ты понимаешь или нет?

- Жизнь вообще очень опасная шутка. Например, можно утонуть в собственном болоте. Ты когда-нибудь думала об этом?

Тимур уселся на диван-книжку, который, кажется, постоянно разложен. Открыл ноут, что-то поклацал, а затем жестом показал мне, чтобы подошла и посмотрела видимо содержимое. Я фыркнула, однако села рядом. На языке крутилось тысяча ругательств. Только вот знала, что ничего не поможет. Вряд ли Авдеев послушает меня. Он же упертый. Никто и ничто ему не указ. Даже небо.

- Смотри.

- Что это? – не сразу поняла, разглядывая текст вордовского файла.

- Договора. Сноска форс-мажора особенно интересная. Короче, по сути, они кинули всех, кого выпроводили. Люди думают, когда дом сдадут, они вернутся. Но этого не будет. И дело даже не в дате сдаче, а в этой сноске. Ее бы не вписали.

- Выходит, в случае несвоевременной сдачи проекта, людей не переселят? А как же они это подписали? – удивилась я.

- Нагнули, может или не читали. Не знаю. Но это фигня, вот что интересно.

Тимур кликнул по папке и открыл новый документ.

- Смотри, это договор с инвестором. Вот кто бигбосс. Девяносто процентов капитала от данного товарища. Не будет кэша – не будет стройки.

- А как эти две вещи связаны? – искренне не поняла я, переводя взгляд с компьютера на Тима. Меня вдруг пронзила дикая мысль – насколько близко мы сидим. Чертовски! Безумно близко. Его плечо едва не касается моего, наши ноги в сантиметре друг от друга. Я невольно прикусила губу, потому что смущение накатило. Глупое, девичье, нежное, как пушистое облако. Давно такого не было со мной.

Взгляд Тимура скользнул к моим губам. Я заметила. И снова смутилась. Ведь когда-то он говорил, как заводится от подобного. Подшучивал даже про фетиш и прочую ерунду.

- Что-то не так? – почти шепотом спросила.

- Да нет, - выдохнул Авдеев, спустя, наверное, вечность. – Чайник закипел. Изучай, я пойду, налью кипятка.

Глава 22 - Тимур

Может ли один человек убить другого? Нет, не из пушки или стальными кулаками. Я про убийство души и прочей ванильной ерунды. Раньше мне казалось – невозможно. Бред же. Но сейчас я ощущаю всеми клетками тела – меня убивают. Маша убивает.

Когда она сказала, про Геву, не сразу заострил внимание на важном ключе в этой фразе. Просто понял, моя ненормальная знает о причинах нашего знакомства. Хотя какие уж тут причины? Я никогда не планировал с ней знакомиться, спасать, ночевать на крыше, хамить ее мачехе, заниматься любовь в развалюхе, которую бабки загородом называют «дом». Ничего не планировал.

Однако так случилось. Мы познакомились. Ненависть переросла в любовь. Желание сбежать вылилось в желание никогда не отпускать.

Эта ненормальная каким-то таинственным образом могла зажигать у меня в груди звезды. А к звездам, знаете ли, привыкаешь. И когда неожиданно оказываешься в кромешной тьме, хотя ты был там всю жизнь, вдруг понимаешь – не видишь дороги. Эти три года я думал о том, что хочу зажечь звезды. Эти три года я думал о Маше. А она… вероятно проклинала меня и имела полное право.

Я это понял, как только фраза про Геву обрела законное место на скамейке моих мыслей. Всю ночью маялся, вспоминал видосы, которые присылал этот гопник. Не было там ничего подобного. Да, запугивания, да насмешки. Но никакой разрезанной кофты, никакого туалета.

Какого черта! Этот урод выходит творил что-то за моей спиной, что-то чего я не знал. Осознание резало и порождало жестокие желания. Например, набить морду Геве. Опустить его проклятое лицо в сортир, или еще что-то. Как он посмел!! Да твою ж мать!

Пар валил из ушей, я расхаживал по комнате. Названивал Уваровой. Плевать, что она узнает про номер. На все плевать. Когда она выбежала из квартиры, я ведь тоже вышел следом. Но в таком состоянии сложно! Сука, все чертовски сложно! Ее нигде не было. И трубку не брала.

Меня крыло. Переживания смешались с незнакомым чувством. Умные люди называют его «совестью». Если бы я только знал…

Ночью не спалось. Занялся работой, Илья прислал как раз ТЗ. Погружение в мир цифр раньше расслабляло, сейчас казалось, меня закрыли в тюрьме. Только из этой камеры пыток не выбраться.

Маша вряд ли простит. И если раньше я думал, наоборот, тешил себя надеждой. Но после такого откровения… а много ли заказчик знает о том, что приходиться пережить жертве? Я был ее личным мучителем. Создал ад. Незнание не освобождает от ответственности.

Когда солнце взошло, я принял, наверное, самое неожиданное для себя решение – уеду. Помогу Уваровой с этим застройщиком, даже если придется грудью лечь. А потом уеду. Ничего не получится. Таких уродов как я не прощают правильные девочки. Может, в самом деле, наша встреча с Машей была ошибкой.

И вот теперь она сидит в моей квартире, ругается… Милая. Не моя. Больше и никогда.

Черт. Выходит, отказываться от той, кого любишь – сложно. В книгах об этом так легко пишут. Поэты строгают стихи. Гребаное благородство.

А она такая красивая. Идеальной формы губы, глаза, в которых целая Вселенная. Смотрит на меня. Улыбаться хочется. Поцеловать ее хочется. Да много чего хочется. Только не быть этому. Больше не быть.

Я сжал руки в кулаки, усаживаясь на стул на кухне. Хорошо, что вышел. Иначе бы накрыло там. Опустил голову, проводя ладонью по лицу. Наклонился, ощущая боль в области ребер. Надеюсь, послезавтра буду огурчиком. Иначе план не сработает. А мне нужно это проклятое видео. Некоторых можно лечить только их же методам.

- Тимур, - голос Маши вырвал меня из самобичевания. Я выпрямился, поднялся со стула и подошел к чайнику.

- Хочешь тоже горяченького? – постарался изобразить прежнего себя, надеть маску.

- Все в порядке? – спросила она вдруг.

- Эй, ненормальная, - я оглянулся, держа в руках кружку с пакетиком. – Будешь так переживать, могу решить, что ты ко мне