Естественно, противники президента НФ не могли пройти мимо такого роскошного «подарка». «Несчастная Марин ковыляет из одной идиотской ситуации в другую, — прокомментировал ее появление на венском балу Жан-Люк Меланшон. — Она довольно ограниченная особа, без особого чувства юмора или воображения… все время повторяет формулы, которые позаимствовала у других…»

Марин пыталась сделать хорошую мину при плохой игре. Когда журналисты спрашивали ее, сожалеет ли она о своем появлении на бале в Вене, она отвечала:

«Это дело — скандал чистой воды. Если хоть немного присмотреться к обстоятельствам, то становится ясно, что эти обвинения, которые выдвинули ультралевые группы и получающие от них финансирования ассоциации, такие как SOS Racisme, всего лишь клевета. АПС — это популистская, патриотическая партия, которая выступает против иммиграции и евроцентризма. В Австрии ее поддерживают 30 % избирателей».

На 23 февраля была намечена телевизионная дуэль в эфире канала France-2, но Марин поначалу отказывалась вести дебаты с Меланшоном, пока тот не принесет ей публичные извинения. Лидер Левого фронта, не скрывая удовлетворения, объявил, что «Марин струсила». Дебаты все же состоялись, и превратились в словесное избиение президента НФ. «Оскорбляя меня, вы оскорбляете миллионы французов и 40 % рабочих, которые собираются за меня голосовать», — отбивалась она. Возможно, она была права, и на ее стороне действительно были симпатии рабочих, но телеаудитория больше поддерживала Меланшона, который постоянно перебивал ее язвительными репликами. Марин нервничала, допускала большие паузы, в которые опытный Меланшон немедленно вклинивался к большому удовольствию аудитории.

«Я не дискутирую здесь с господином Меланшоном», — пыталась Марин уйти от прямого столкновения, но лидер Левого Фронта тут же загонял ее в угол: «В таком случае, мадам, что же вы здесь делаете?».[135]

Теледебаты вызвали резкую реакцию Жан-Мари Ле Пена, который назвал Меланшона «проходимцем» и вызвал его на дебаты, пообещав прилюдно «спустить с него трусы». «Я всем покажу, кто это такой, кандидат коммунистов, у которого руки в крови до самых локтей», — бушевал Менгир. Вызов Меланшон, как и следовало ожидать, проигнорировал, а на «руки в крови» отреагировал: «Да, у коммунистов руки в крови до локтей, но это кровь захватчиков, нацистов и всех, кого они побеждали, отстаивая свободу», — заявил он в эфире канала France-5. Он продолжал нападки на Марин, называя ее «лидером, достойным жалости», и подчеркивая, что во время дебатов она не могла ответить ни на один его вопрос.

Меж тем, рейтинг Меланшона неотвратимо рос: если в феврале 2012 г. за него изъявляло желание голосовать всего 8 % избирателей, то за несколько дней до первого тура эта цифра выросла до 15 %. Неожиданно высокий рейтинг Меланшона превратил его в «темную лошадку» президентской кампании: высказывались предположения, что он изначально шел на выборы, чтобы сыграть роль «третьего кандидата», максимально ослабив Марин Ле Пен.

Марин, разумеется, видела грозившую ей опасность, но поделать ничего уже не могла. В интервью Le Figaro за месяц до выборов — она обрушилась на Меланшона, назвав его «частью системы, с которой он, по его словам, ведет борьбу».

«Он исполняет роль популиста от социалистов, которому поручено постоянно оскорблять кандидата Национального Фронта. Он хочет создать русло для народного недовольства, и направить его так, чтобы укрепить позиции Франсуа Олланда… Когда я вижу, как Жан-Люк Меланшон набрасывается на меня на пару с главой профсоюза Medef Лоранс Паризо, то говорю себе, что кандидат от „Левого фронта“ явно не вызывает беспокойства у воротил нашего бизнеса».[136]

На протяжении всей кампании Марин позиционировала себя как единственную силу, не интегрированную в «Систему». То, что она противостоит «Системе», подчеркивалось в каждом ее интервью этого периода. Когда ей с большим трудом удалось собрать 500 подписей «поручителей», она заявила об этом так: «После жестокой схватки, Система потерпела поражение в стремлении исключить меня из этой кампании». На вопрос журналиста Le Figaro, кого она считает своим «главным противником», отвечала:

«Мой противник — это Система, которая обманывает нас в течение 30 лет, и ложь, которая служит ей лучшим костылем».[137]

За две недели до первого тура выборов она назвала Меланшона «трижды полезным идиотом»: он полезен Олланду, потому что позволяет избирателям «выпустить пар» в первом туре и увеличить шансы социалистов во втором, он полезен Саркози, потому что ослабляет Олланда в первом туре, и, наконец, он полезен им обоим, поскольку обманывает избирателей, которые считают, что голосуя за него, атакуют систему вместо того, чтобы отдать свои голоса единственному антисистемному кандидату — Марин Ле Пен.[138]

В итоге Меланшон получил 11,10 % голосов избирателей; «третьим» он так и не стал, но свою функцию выполнил: результат Марин оказался ниже того, который предсказывали ей опросы общественного мнения. Учитывая то обстоятельство, что голосование за Меланшона носило, в основном, протестный характер, отданные ему голоса были во многом отобраны у лидера Национального Фронта.

Разумеется, фактор Меланшона был не единственным, сыгравшим против Марин Ле Пен на этих выборах. Ее кампания постоянно сталкивалась с финансовыми трудностями, проистекавшими, в частности, из-за проблем с «поручителями» (parrainages). В январе 2012 г., за четыре месяца до выборов, ей удалось собрать менее 300 подписей (из необходимых 500). Многие «поручители», охотно ставившие свои подписи в поддержку Жан-Мари Ле Пена, отказывались сделать то же самое для его дочери, оправдываясь тем, что на них оказывалось давление. Многие мэры городов, выступившие «поручителями» Жан-Мари Ле Пена в 2007 г. публично объявили, что «никогда больше» не станут поддерживать Национальный Фронт.[139]

В итоге, Марин удалось набрать необходимое количество голосов «поручителей» только 13 марта, когда до первого тура выборов оставалось чуть больше месяца. Но на финансовой поддержке кампании это обстоятельство сказалось самым печальным образом. Хотя Марин старалась проводить встречи с избирателями каждую неделю, ей не всегда удавалось арендовать самые вместительные залы, в результате чего ее аудитория чисто количественно уступала аудитории ее конкурентов. Некоторые митинги (в том числе в «заморских департаментах», в Оксерре и Клермон-Ферране) пришлось отменить. Также из-за недостатка средств Марин пришлось отменить «президентскую конвенцию» в Лионе, ограничившись обычным региональным съездом партии.