– Выручайте, пожалуйста. Там резня всерьез, а я не могу найти полный наряд. Те на пикете, те на митинге, те на охране… Из поселка звонил нетрезвый участковый. Вячеслав Михайлович, только вы можете выручить.

– Ну почему вы всякий раз извиняетесь? У нас ведь договор с вашей службой о том, что я получаю первым информацию о серьезных происшествиях. Если мы не сможем, я скажу.

Слава послал ребят, сам завершил допрос задержанного, допечатал протокол и поехал в «Зеленый дол».

Природа, отличный пейзаж… Прямо Альпы. «Зеленый дол» оказался прелестным теремком, невдалеке светилась позолоченным куполом часовня… Лубок.

У входа его встретил заместитель Василий Кондратьев.

– Там картина маслом, – невозмутимо сообщил он. – Эта элита устроила резню по полной программе. Пока мы еще не разобрались, но по запаху чую: там и стреляли.

– Трупы есть?

– Тяжелых четверо. Один из них… да, похоже, жмурится. «Скорая» сейчас приедет.

– Одни мужики? Может, сходка криминальная?

– Слава! Это семейные пары пришли мирно посидеть. Дамы в вечерних платьях в пол. Когда мы приехали, драка продолжалась. На полу жертвы. Дамы задирали свои шлейфы и ругались отборным матом, как бандитские марухи. Какими по породе, похоже, и являются. Оказались законными женами тех мужей, которые и пришли вооруженными до зубов. Все собственники недвижимости поселка.

– Нормально. Вяжем эту элиту. Вместе с дамами. Будут свидетельствовать. Ну, жмурик, если это случилось, поедет в другое место. Если честно, я бы плюнул. Все равно к утру нам позвонят, чтобы всех отпустили. Без такой элиты день – это не день для государства. Но раз приехали, не пустыми же возвращаться.

Дальше их работу можно было назвать тусклым разгребанием человекоподобных муляжей. Ругаться они перестали, ножи побросали. Один человек оказался-таки покойником, его отнесли в «Скорую». В другую машину отнесли раненых. К Славе подошел элегантный менеджер.

– Прошу прощения. Отвлеку вас на минуту. Я от имени владельца и коллектива. Мы надеемся на понимание. Никакой информации по поводу наших постоянных клиентов сообщить не можем. По простой причине: мы ничего не видели.

– Понятно, – сказал Слава. – Обойдемся. Не первый случай.

– Спасибо, – церемонно произнес менеджер.

Потом к Славе подплыла женщина в ярко-красном платье, декольтированном, кажется, ниже груди. Она поддерживала подол. На Славу смотрела, как на булыжник, о который нечаянно споткнулась.

– Меня не выпускают. Сказали, к вам обратиться.

– Правильно не выпускают. Следствию нужно восстановить картину происшедшего. Инцидент с летальным исходом и другими жертвами.

– Но я уже ни при чем.

– То есть?

– То есть это моего мужа увезли в морг.

– Мои соболезнования, но именно вы – и есть главная пострадавшая. Вероятный истец по делу.

– Нет. Никакого дела. Ничем не могу быть полезной. Я ничего не видела. Скажите, чтобы меня выпустили.

– Выпусти ее, – крикнул Слава сотруднику у выхода. – У нее все в порядке. Ее мужа убили.

Женщина быстро взглянула на него, проверяя, показалось ли ей презрение в его голосе. Не показалось. Она пожала плечами и спокойно пошла к выходу.

«Поганый день, – подумал Слава. – Сейчас они все начнут врать и путать картину. Потом окажется, что никто не имеет ни к кому претензий… Скучно, господа. Тысячу раз это было».

Он даже успел помечтать о том, как постарается все это быстро свернуть и поехать домой, выспаться, как раздался новый звонок диспетчера.

– Вячеслав Михайлович, опять я. Раз уж вы там. Вроде убийство примерно в километре от «Зеленого дола». Там маленькая деревня – Гусичи. Соседи позвонили. Одинокая женщина. Где-то днем к ней во двор въехала машина. Вышла тоже женщина… Долго никто не появлялся из дома. И только что соседи решились проверить… Хозяйка лежит на полу в изувеченном виде, может, убита. Кровь везде. А та, которая приехала, тоже лежала рядом. Когда соседи вошли, она встала. Целая. Убийца, выходит. Дала связать себе руки, запереть в кладовке.

– Странная история, – произнес Слава. – Сейчас отправлю ребят в отделение с этим табором, который пел и гулял, а сам поеду туда. Раз одна женщина, да еще дала себя связать…

Дина никогда не встречала собеседника, который умел бы так хорошо слушать. Говоришь с другим человеком, как с собой. Можно путаться, забывать, возвращаться, пропускать что-то… А он все понимает. Когда она закончила, посмотрела на Александра устало и безнадежно. Самой стало понятно, что речь всего лишь о психозе. Ее психозе. Ну что можно узнать через два года? Да и тогда вряд ли было возможно. Разве сейчас проводят нормальное следствие? Разве это вообще реально? Несколько убийств практически в каждой сводке новостей. Концов никогда не найдешь. Профессионалы уходят или их уходят… Нет, она лукавит с собой. Самое главное: она не хотела тогда ничего знать. А сейчас эта сумасшедшая мысль: будто именно Вадим ее посылает – что-то узнать, отомстить.

– Дина, – сказал Александр. – Вы проделали большую работу. Вы грамотно очертили круг возможных подозреваемых. Вы логично анализировали найденные свидетельства. Очень заметно, что вы жалеете о том, что затеяли это, но совершенно точно – вы не остановитесь. Такой человек. Будете мучиться и… только вперед. А теперь признайтесь – не мне, я пришел и ушел, – себе признайтесь в том, что вы пытаетесь расставить акценты так, чтобы избавить себя от слишком большой боли.

– Что вы имеете в виду?

– Вы практически уже назначили убийцу или заказчика убийства – Валерия Николаева, по письму действительно очень похоже, что это бандит с опытом. Мы найдем его, если он жив. Не вопрос. Он может быть виноват. Не знаю, реально ли сейчас это доказать, это нужно обсуждать со следователем, экспертом, и они есть у нас. Но он может быть не виноват. А вы к этому, мне кажется, не готовы. Вот вы в первую очередь поехали к Людмиле Арсеньевой, основания ее подозревать очень серьезны. Но вам очень не хочется, чтобы это была она, так?

– Да. После встречи с ней я была в ярости. У нее такое вызывающее поведение, она меня оскорбляла. Она очень похожа на человека, который совершил что-то ужасное… Но она действительно родила ребенка, и этого ребенка теперь действительно нет. Это ведь такое страшное несчастье. Быть причастной к ее травле…

– Даже если она сама убила этого ребенка? Ведь это возможно, раз нет нигде записи о смерти. Даже в этом случае вы готовы искать ей оправдание?

– Какая-то бумага у нее есть, она мне не показала. Зачем она его могла убить? – нервно спросила Дина.

– К сожалению, это очень распространенный случай в криминалистике. Месть бросившему мужчине. Пусть это момент депрессии, срыва, но так бывает.

– Я знаю на самом деле. Но для меня эта история оказалась невыносимой. Я решила дать Людмиле возможность забыть обо мне, самой поискать что-то другое… Да, я бежала от этого горя, не зная, о чем речь. Виновницей горя она считает меня. Только это я поняла.