— У тебя есть выбор, — заявил маркиз. — Ты будешь выполнять свой долг моей жены и заботиться обо мне. Не сомневаюсь, ты заставишь меня делать миллион вещей, которые я совершенно не желаю делать, но это лучше, чем быть бесполезным и остаться ни с чем без тебя.

Сабра тихо рассмеялась:

— Как вы можете… даже думать… об этом!

Маркиз привлек ее ближе.

— Все будет очень просто, моя драгоценная, если ты предоставишь это мне.

Когда я увидел тебя поющей детям, — помолчав, продолжил он, — я понял: ты — все, что я хочу видеть в своей жене. Но я боялся, отчаянно боялся ошибиться там, где замешана женщина.

— Почему вы так… уверены, что не… ошибаетесь сейчас? — спросила Сабра.

— Как только я узнал, что ты намерена оставить меня, я понял, что без тебя моя жизнь будет совершенно никчемной, а я — абсолютно несчастным.

Маркиз коротко рассмеялся.

— Зачем мне объяснять, что я чувствую, если мы можем читать мысли друг друга?

Он на минуту умолк, потом снова заговорил:

— ТЫ знаешь, что мы нужны друг другу, и знаешь, как несчастливы мы будем врозь.

— Это… правда, — прошептала Сабра, — но…

— Никаких «но», — твердо заявил маркиз. — Ты моя, и когда мы поженимся, моя прелесть, я заставлю тебя любить меня так же сильно, как я люблю тебя.

Он взглянул ей в глаза.

— Когда я увидел тебя спящей, мне потребовалось сверхчеловеческое усилие, чтобы не разбудить тебя поцелуями и не сказать тебе, как ты совершенна.

— Неужели вы говорите… такие… чудесные вещи… мне? — спросила Сабра. — Я так долго была… жалкой и… несчастной, что не могу… поверить в то, что… чувствую сейчас… и в то, что могу быть… вашей женой.

Она задумалась, а потом спросила как ребенок, который хочет, чтобы его успокоили:

— Вы правда… говорите, что мы… п-поженимся?

— Церемония в половине третьего, — сказал маркиз. — Сначала мы должны поехать в мэрию — во Франции это обязательно, — чтобы мэр зарегистрировал наш брак.

Он минутку помолчал.

— Потом я договорился, что наше венчание пройдет в англиканской церкви в Ницце, где нас будет ждать священник.

Маркиз снова поцеловал девушку.

— Прежде чем я буду дальше говорить тебе, как много ты для меня значишь, мы должны заполнить анкету и отправить ее мэру. Экипаж уже ждет, чтобы отвезти ее, поэтому давай сообщим ему те подробности, которые требуют французы.

Обняв Сабру за талию, он повел ее через комнату к столу, стоящему перед диваном.

Они сели рядом, и маркиз, по-прежнему обнимая ее одной рукой, вытащил из внутреннего кармана бланк и положил перед собой на стол.

Сабра увидела, что его имена уже вписаны, и в первый раз узнала, что полностью его зовут Виктор Уильям Марк, 7 — й маркиз Куинбурн.

Ниже было пустое место для ее имени.

— Сабра Мэри, — сказала девушка, прежде чем маркиз успел спросить ее.

Он написал это, затем вписал имя ее отца.

Майкл Киркпатрик.

— А теперь имя твоей матери, — сказал он.

После долгой паузы Сабра ответила тихим, дрожащим голоском:

— Э-элизабет… Мэри… Бурн.

Маркиз изумленно посмотрев на нее:

— Бурн? Так ты моя родственница?

Сабра отвела взгляд, и маркиз увидел, как краска запила ее щеки.

— Да… поэтому я и не… хотела, чтобы папа… обращался к вам… и поэтому мы так… много знали о… вас.

— Почему ты не сказала мне?

— Мне было… стыдно… и кроме того… ваша семья… отвергла маму.

— Не понимаю.

— Она… убежала с папой… она была очень молода, и вы можете представить, каким убедительным он был и каким… очаровательным казался… юной девушке.

Маркиз прекрасно понял, что Сабра имеет в виду, и спустя минуту спросил:

— А кто твой дедушка?

— Сейчас он лорд-канцлер, виконт Бурн, двоюродный брат… покойного маркиза.

— Ушам своим не верю! — воскликнул маркиз. — Значит, твоя мать была достопочтенной Элизабет Бурн!

— Да… но дедушка стал виконтом уже после того, как она убежала с папой, и хотя папа хотел, чтобы она использовала свой титул, мама отказалась.

Сабра всхлипнула.

— Дедушка был так взбешен, что она вышла замуж за папу, что ни он, ни., ее семья… больше не имели… с ней… ничего общего.

Маркиз слушал, но ничего не говорил, и Сабра стала рассказывать дальше:

— У мамы было немного… собственных… денег. Всего двести фунтов в год, но нам хватало, чтобы жить в… домике в деревне… где мы были… очень счастливы, пока… она не умерла.

Она перевела дыхание, словно ей было невыносимо вспоминать об этом.

— Иногда папа беспокоился… но он тоже был счастлив… пока у него совсем не кончились деньги.

— А как же средства твоей матери? — спросил маркиз.

— Это было бабушкино наследство, но его мог унаследовать только сын… если бы у мамы… был сын.

По боли в ее голосе маркиз понял, как Сабра жалеет, что родилась девочкой, а не мальчиком.

Он притянул девушку ближе к себе.

— Я очень, очень рад, моя драгоценная, что у твоей матери родилась дочь, но я с трудом верю в то, что ты рассказываешь мне.

— Все было так… ужасно после того, как… умерла мама! — прошептала Сабра. — Папа не умел зарабатывать деньги… кроме того, что он был… занимательным и остроумным.

Девушка покачала головой.

— Мужчины, которых мы встречали, скитаясь по свету, были готовы… платить ему, чтобы он… смешил их.

— Такая жизнь не для тебя! — заявил маркиз.

— Но все стало еще хуже… когда я подросла, — прошептала Сабра. — Папа… захотел, чтобы я… помогала ему… но я знала, что мама не одобрила бы этого… и когда я отказалась, он был очень… зол.

Губы маркиза сжались, но он ничего не сказал.

— Самое ужасное то, — продолжила Сабра, — что дурная слава о папе начала распространяться, и людей предостерегали против него… прежде чем он мог… ближе познакомиться с ними, Она спрятала лицо на плече маркиза.

— А когда папа настоял на том, чтобы увидеться с вами, у него ничего не осталось, но… я все равно… пыталась… остановить его.

— Слава Богу, ему хватило ума не послушаться тебя, — высказался маркиз. — Что, если бы мы никогда не встретились, что, если бы я никогда не нашел тебя?

Он решительно и даже грубо притянул девушку в свои объятия.

А потом целован ее требовательно, яростно, бешено, но Сабра не боялась.