Алекс ушел, а визажист начала колдовать над Жениным лицом.

Жене припомнилось, как было весело, когда Ян учил ее всем тонкостям наложения макияжа. Как он без остановки рассказывал обо всем, легко переключаясь с информации о совмещении тонов в макияже на истории о каких-то неизвестных Жене, но, судя по его тону, популярных светских персонажах.

Каким невообразимо далеким, почти нереальным это показалось сейчас! Вольная смена имиджа в доме Мартины Валенте привела ее сюда, на палубу одной из самых дорогих лодок мира — 80 миллионов евро! Сюда, где молчаливая, в отличие от Яна, визажистка скрупулезно работает над чертами ее лица, меняя ее, Женин, облик на чужой…

Визажистка сидела перед Женей на низкой скамейке. Рядом стоял чемоданчик с гримом, и на внутренней стороне его крышки, открытой под прямым углом, были прикреплены две фотографии Анастасии Семаковой — той самой модели, которая так нравилась Оливье Дескампсу.

Женя пару раз взглянула на эти фотографии, и ей стало как-то неуютно. Она подумала о том, что сейчас при помощи спонжей и разномастных кисточек из нее делают самую настоящую приманку. Виртуальную приманку. «Ну что же, — вздохнула она про себя, — в любом случае это лучше, чем ловля на живца…»

Визажистка работала тщательно, никуда не торопясь, подолгу всматриваясь в черты Жениного лица. Плавная размеренность ее движений завораживала, успокаивала, не давала мыслям останавливаться на скверных предчувствиях.

К тому моменту, когда визажистка окинула Женю последним критическим взглядом и, собрав все кисточки, захлопнула свой чемоданчик, молодые люди, сновавшие с деловым видом по палубам, уже исчезли. Вместо них прибыл посредник.

Частный адвокат Даниэль Лейбман, говорливый чернявый мужчина лет сорока, пытался скрыть свое крайнее замешательство за крайней суетливостью.

Настоящего имени Оливье Дескампса он не знал — до того, как на него вышли спецслужбы. С этим человеком Лейбмана познакомил старый знакомый, Борух Кацман — юрист, сотрудник государственного учреждения, обладатель солидной частной клиентуры. Новый клиент г-на Кацмана попросил порекомендовать ему человека для заключения кое-каких щепетильных сделок. И эта возможность — за определенный процент, разумеется, — была предоставлена по старой дружбе господину Лейбману.

До поры до времени все складывалось просто замечательно. Более чем щедрый клиент заключил с Кацманом трастовый договор доверия. А тот, в свою очередь, провел сделки сразу с несколькими лицами (включая Даниэля) — формальными акционерами некоего предприятия. В результате всех этих несложных комбинаций на Кипре появилась еще одна офшорная компания.

Никто и никогда не смог бы назвать Лейбмана человеком неумным или недальновидным. Он вполне отдавал себе отчет в том, на что неоднократно намекал Кацман. Загадочный клиент открыл не одну такую компанию. И не только на Кипре. Так что, судя по всему, речь шла об очень больших деньгах. Именно поэтому, когда Кацман в спешном порядке отбыл на Багамы решать какие-то проблемы, Даниэль охотно согласился пообщаться лично со столь важным клиентом. Если, конечно, у клиента возникнет потребность в личном общении.

Потребность возникла — и очень скоро.

Клиент оказался не то чтобы сложным, скорее — неровным, а точнее — неудобным. И не только из-за своей «неуловимости».

Минимум личных встреч, минимум обратной связи, общение по телефону или электронной почте — со всем этим Лейбман готов был смириться. Если бы не капризы клиента — капризы по любому поводу. Даже Лейбман, привычный к непостоянству людей состоятельных и избалованных, ощущал усталость и раздражение, когда таинственный клиент выдавал очередное требование.

Вот с этой яхтой, например. То ему одна нужна, то — другая, то на Багамы доставку оформляй, то в Москву лично поезжай. Нужно быть дураком, чтобы не разглядеть за всей этой «капризностью» криминальную подоплеку. Даниэль Лейбман дураком не был, и все-таки пожадничал: последняя сделка, последняя сделка — и что мы имеем? Мы имеем проблемы с государством!

И вот настал момент, когда выяснилось: отныне уважаемый адвокат Лейбман должен помогать Моссаду в поимке преступника. В противном случае ему пообещали организовать широкую огласку кое-каких делишек. А после огласки уважаемый Лейбман мог лишиться не только адвокатской практики, но и даже своей драгоценной свободы!

Слава небесам, к этому времени половину полученных от клиента денег он успел не просто обналичить, но и неплохо вложить. Да. Никто не сможет сказать, что Даниэль Лейбман неумный человек! Тем более что у него есть еще кое-какие планы на будущее…

Вот так или приблизительно так рассуждал Даниэль Лейбман, расхаживая по палубам «Мейнстрима» с видеокамерой и снимая для своего последнего заказчика презентацию лодки. Презентацию проводила очаровательная молоденькая экскурсоводша. Пожалуй, немного худовата, а так — очень, очень мила.

* * *

Алекс сразу отметил, что с Женей творится что-то неладное. Какое-то непонятное оживление, даже перевозбуждение… Он внимательно следил за тем, как она рассказывает о преимуществах «Мейнстрима» — улыбается, поправляет волосы, говорит чуть громче обычного, — и тревожился все больше и больше.

«Слишком раскованна для настоящей раскованности, — думал он. — Ведет себя так, словно у нее был срыв. Но когда и, главное, почему?»

Ах, как он винил себя за то, что не смог сдержаться, не смог устоять перед этим обаянием юности, беспомощности, хрупкости! Мало того, что сделал больно и ей, и себе. Да вдобавок выстроил между ними стену недоверия и обиды, которую ничем не пробить… Теперь в ответ на любое действие с его стороны Женя сразу закрывается. А сейчас, когда началась опасная игра с хакером, Алексу так необходим тесный контакт и полное взаимопонимание — не только для успеха операции, но и для Жениной безопасности… Каким же дураком он себя чувствовал — дураком и подлецом. Так подставить Женю на ее первом задании! Как же ему быть-то? Как все исправить?..

Презентацию лодки снимали блоками. Перед каждой новой «серией» камера выключалась и Алекс уточнял, как и что снимать, на чем сделать акцент…

Вот здесь Женя должна подняться по лестнице и обернуться на камеру. Вот тут — забраться с ногами на диван, провести рукой по старинным картам, украшающим стены главного холла. На корте пересыпать в ладонях горсть песка, привезенного специально из Австралии. Вроде бы все безукоризненно. И все-таки — чересчур раскованно, чересчур безмятежно, чересчур улыбчиво для правды.

И, кстати, поведение Лейбмана Алексу тоже не нравилось. Слишком уж он всем восхищается, этот адвокат: лодкой, Женей, тем, как все они здорово «сотрудничают»…

* * *

Поведение Жени объяснялось просто: она проводила презентацию, что называется, на автомате.

В ее голове сформировался такой клубок мыслей, что думать приходилось обо всем сразу. Одно тянуло за собой другое и втягивало Женю в какую-то карусель: Дима, хакер, снова Дима, Алекс. Сосредоточиться мешал и посредник: он все время восторженно охал, ахал, изумленно цокал языком…