Со стороны выжженной огнетроллями полосы едва заметно тянет пеплом и золой, но лес восстанавливается на удивление быстро, словно мелкинд и правда потратил на это часть магической силы.

Эльфийское Дерево с красно-оранжевыми кронами в закатных лучах кажется охваченным пламенем, Каонэль поглядывает не него с гордостью, не выпуская из виду того, что творится на плато.

С башни хорошо видно, как начали прибывать всадники с большими вязками хвороста на запасных конях, сбрасывают оземь, а там немедленно разжигают костры, пригнали два десятка овец, зарезали и разделали, и вскоре даже Гнур с его малой чувствительностью к запахам уловил ароматы жареного мяса.

Таких костров только вокруг башни Теонард насчитал десятки, а дальше в ночи их заблистали сотни. Когда прикинул, что возле каждого костра устроились на ужин и ночлег не меньше пяти-шести человек, ощутил настоящий страх.

Лотер куда-то исчез, с Гнуром и Виллейном общаться как-то не хочется, хоть и вроде бы надо, однако у них, особенно у Гнура, слишком уж отчетливо проявляется ненависть к человеческому племени вообще, а у Виллейна пусть и только к осаждавшим их кочевникам, но как-то слишком уж подчеркнуто, дескать, вон какие эти самые люди.

Приближение Керкегора Теонард услышал издали, тот стучит крепкими когтями по каменным плитам громко и отчетливо.

– Там тоже человеки, – произнес Керкегор скрипуче резким голосом.

– И что? – спросил Теонард. – Ах да, понимаю… Наверное, когда люди жили одним племенем, берегли друг друга. Но сейчас, согласен, воюют друг с другом чаще, чем с другими расами.

Керкегор некоторое время неотрывно смотрел с башни жутковато немигающими глазами, круглыми, как вообще у птиц, и с пульсирующим зрачком.

– Не знаю, – произнес он все тем же голосом, – хорошо ли это… Нет, что дружите с другими расами, прекрасно… но когда вот так друг друга…

Теонард сдвинул плечами.

– Так уж получилось, – сказал он. – А что получится в конце концов… увидим.

– Не знаю, – ответил Керкегор. – Мы вот никогда не воевали с другими племенами птерингов. Но почему-то это выжить не помогло. Вдруг у вас пойдет иначе?

Теонард проговорил с неохотой:

– Я больше думаю о том, как выжить в ближайшие сутки. Нас взяли в огненное кольцо, мышь не проскользнет. К нам никому не пробиться, а к ним постоянно будет подходить подкрепление, пока здесь не окажется все их проклятое племя!

– Слишком много, – сказал Керкегор, подумал и уточнил: – Слишком много неопределенного. У них масса воинов, у нас мало, но зато мы все разные…

Тучи надвигались еще с вечера, к ночи совсем закрыли небо, не стало видно даже звезд, сплошная вязкая тьма соединила небо и землю, только костры и костры, что уходят вдаль, а выше, где нет костров, вроде бы уже небо.

– Все думаю, – сказал Теонард, косясь на полыхающее кольцо вокруг Цитадели, – не лучше бы было всем укрыться в подземном замке нашего гнома?..

Керкегор зябко передернул плечами.

– Под землю? Я лучше умру.

– Это же не навсегда, – пояснил Теонард. – Сам не люблю подземелья. Да и гном людей не жалует.

– А остальных?

Теонард бросил на него быстрый взгляд.

– Ненавидит только эльфов. С остальными расами просто не сталкивался, так что все зависит от того, как себя покажут. Вообще-то он гостеприимен, только пока никто в его нору еще не возжелал, хотя он там, по словам чародея, отгрохал огромный дворец.

Керкегор нагнулся над каменным краем, уже не слушая, всматривался в темноту, замер.

– Что там? – спросил Теонард шепотом.

Керкегор ответил так же тихо:

– Там резня…

– Какая вдруг…

Слева внизу от башни раздался короткий вскрик, оборвавшийся всхлипом, потом закричал кто-то далеко у дальних костров, а затем по всей площади и дальше раздались крики, вопли, Теонард различил даже хрипы смертельно раненных.

Яркий огонь костров слепил глаза, лишь сильно щурясь, он наконец рассмотрел иногда мелькающие по ту сторону пламени смутные силуэты.

– Кто-то помог, – проговорил он сдавленным голосом. – Спустимся, поможем?

– Вход завален камнями, – напомнил Керкегор. – Разве что по веревке?

– Я первый!

– Но соблюдай осторожность, – напомнил Керкегор. – Если бы там не тупые кочевники, я бы мог заподозрить засаду…

Веревку принесли проснувшиеся Виллейн и тахаш, но первым вниз скользнул Страг, выказывая как цирковое умение быстро лазить по веревке, так и скорость в принятии решений.

Кочевники уже поднимались у костров и, повернувшись спинами к башне, напряженно всматривались в тьму. Откуда слышатся крики, хрипы, стоны, иногда мелькают странные призрачные тела, слишком быстрые, чтобы рассмотреть, что же там происходит…

Страг с двумя мечами в руках врубился, как косарь в край поля со спелыми колосьями пшеницы. Пятеро пали, обливаясь кровью, прежде чем другие схватились за оружие, но подоспели Теонард, Керкегор, Виллейн и Гнур.

Началась резня, в которой полусонные кочевники просто падали под их страшными и быстрыми ударами.

Теонард ощутил, как из тела уходит лихорадочная дрожь, уроки Страга даром не прошли, рукоять меча приросла к ладони, и после каждого его взмаха степняк опускается на землю.

– Быстрее, – покрикивал Страг, – быстрее!.. Они скоро опомнятся!..

Теонард увидел спешащих к ним из темноты Каонэль и Селину, крикнул зло:

– Соберите все уцелевшие стрелы! И сразу возвращайтесь!

Очистив площадь вокруг башни, они столкнулись со степняками, что начали выстраивать оборону, и Теонард прокричал:

– Все, довольно!.. Хватит!.. Возвращаемся!.. Назад, я сказал!.. Или вы как эти кочевники?

Первыми начали отступать Керкегор и Виллейн, только стремительный Гнур некоторое время делал вид, что не слышит, и носился между кострами, поражая кинжалами разбегающихся кочевников.

Прикрывали отступление Теонард со Страгом, затем к ним присоединился, несмотря на острую неприязнь к людям, Гнур, но когда люди сражаются с людьми, это же прекрасно, и он с ликованием помогал малой кучке убивать большую.

Поднялись на башню все по тем же веревкам, успели вовремя, следом прогрохотал копытами целый отряд степняков. В слабом свете костров зло и разочарованно блестела сталь сабель.

– Не стрелять, – велел Теонард амазонкам. – Придет день, придут и мишени.

Остаток ночи никто не сумел уснуть ни на башне, ни вокруг нее. Теонард и другие, кто спустился с ним, рассказывали снова и снова, что видели сами и как дрались, сея панику, а внизу среди кочевников царили растерянность и уныние, впервые на них напали те, кого они пришли убивать, да еще напали ночью.