- Ей-богу, не знаю.

- Вот видишь, не знаешь. А такое может случиться. Передай это новгородцам. И еще скажи - не лезьте на рожон. Не помешать вам всеобщей переписи на Руси.

Разговор с Тороповым получился недолгим. Новгородец ушел подавленный и поникший. Вся спесь с него мигом слетела.

Александр Ярославич остался наедине с Глебом Васильковичем.

- Все слышал, князь?

- Старался не пропустить ни единого слова. Ведь это получилось, как бы лучше сказать…

- Урок здравого смысла, - досказал за Глеба Александр Ярославич.

- Скорее урок государственной мудрости, - внес свою поправку Глеб.

- Ну уж и в мудрецы меня записал. Мне далеко до Сократа или Аристотеля. Слыхивал про таких греков?

- Как же. Великие были мыслители. Владыка Кирилл про них рассказывал. А мне вашего Василия жалко.

- Мне тоже жалко. А что я могу поделать? Только бы отвести от парня ханский гнев. А в гневе Берке способен пойти на страшную расправу, взяв в пример Батыя, который жестоко поступил с твоим отцом и дедом, царство им небесное.

- Царство небесное великомученикам, - прошептал вслед за великим князем Глеб.

- Придется теперь княгиню успокаивать, - сказал задумчиво Александр Ярославич. - Вчера я проговорился, как намерен поступить с Василием. Она стала попрекать, стоит ли так круто решать: малец, мол, может и ошибиться.

Объясняю - ошибка может стоить головы. А поступаю так, чтобы Василия от ханского гнева отвести…

Отплывали большим караваном в Сарай-Бату не из Владимира, а из прибрежного селения, расположенного ниже по течению Клязьмы. Там река была более многоводной и глубокой. Стоял конец сентября. Дожди давно не выпадали, и Клязьма у Владимира совсем обмелела, обнажив отмели и островки. В некоторых местах напротив города реку переходили вброд.

Накануне отплытия Александр Ярославич сообщил свое окончательное решение Василию, притихшему, сникшему, не смевшему возражать.

- Отправляйся в Кострому, к дяде. Я известил его письмом. Будешь проживать там тихо, спокойно. Во всем слушаться Василия Ярославича.

- Как тебе угодно, отец.

- Выслушай меня до конца, не перебивай. Поедешь в сопровождении надежных людей. О твоей охране пекусь. С Богом, сынок. Чтоб через час твоего духа здесь не было.

- Могу я попрощаться с матушкой, с братом?

- Можешь.

Глеб Василькович был свидетелем этой сцены. Но не о безопасности сына пекся Невский, когда снарядил его в путь с надежным конвоем. Чтоб не взбрела в голову обиженного Василия шальная мысль вырваться из-под родительской опеки и вернуться к новгородцам или, упаси Боже, удрать к шведам или немцам. Предводитель отряда, надежный владимирский боярин, получил строгое наставление Александра Ярославича не спускать глаз с Василия, а в Костроме передать его прямо в руки князя.

Владыка Кирилл отслужил напутственный молебен, прежде чем караван двинулся, подняв паруса, вниз по Клязьме. Плыл Александр Ярославич с немалой свитой, грузом ценных подарков для хана и его ближайшего окружения. Глебу Васильковичу с его людьми великий князь предоставил отдельный дощаник. Впрочем, в продолжение почти всего пути Глеб находился рядом с Александром Ярославичем на головном судне. В числе сопровождавших великого князя был и священник, отец Иларион, еще не старый, рослый мужчина. В прошлом он служил в княжеской дружине, участвовал как простой воин в Ледовом побоище. А потом решил принять сан священника.

Караван плыл вниз по течению Клязьмы, а потом Оки, по берегам золотилась осенняя листва. Только ели сохраняли зелень. Иногда лесная опушка расступалась, обнажая полоски убранных полей, над которыми кружилось с надрывным карканьем воронье. Рядом грудились строения деревушек и сел. Над каждым селом непременно возвышалась бревенчатая церковь, увенчанная луковичной главкой или просто крестом на коньке кровли.

При впадении Оки в Волгу на высоком приокском берегу высились стены города, названного Нижним Новгородом. Он был основан в 1221 году на месте древнего булгарского поселения князем Юрием Владимировичем. Впоследствии город стал русским форпостом на Средней Волге. Нижний Новгород не раз разорялся татаро-монголами, но проявлял поразительную живучесть и всякий раз быстро возрождался. Над городской стеной с башнями высились кровли княжеских и боярских палат, купола храмов. Княжил в Нижнем Новгороде Андрей Ярославич, брат Александра Ярославича. Ему принадлежал также Суздаль с окрестными волостями, и поэтому официальным прозванием Андрея было - князь Суздальский и Нижегородский. Проживал он постоянно в Суздале, а в Нижнем появлялся наездами.

Предупрежденный старшим братом, Андрей встречал караван. Заметив на берегу брата со свитой, Александр Ярославич дал команду причаливать.

Андрей Ярославич недолюбливал старшего брата и завидовал ему. Недолюбливал потому, что новгородцы в свое время не захотели его принять и предпочли Александра. Недолюбливал еще и потому, что хан дал сперва ему ярлык на великое княжение, но Андрей не ужился с ордынцами и вынужден был бежать далеко на север. Великое княжение перешло к осторожному Александру. Недолюбливал Андрей брата, наконец, потому, что Невский выхлопотал для него у тогдашнего хана Сартака прощение, разрешение вернуться на Русь и даже получение удела. Именно то, что он всем был обязан старшему брату, и раздражало незадачливого, недалекого и слишком самовлюбленного князя.

Тем не менее, братья обнялись и расцеловались. Андрей внешне ничем не проявлял своей неприязни к Александру: это чувство было глубоко скрыто в тайниках его души.

- Как живешь, брат? - спросил Невский. - Орда сильно беспокоит?

- Бывает, - сдержанно ответил Андрей и пригласил брата со свитой в город, в княжьи палаты отобедать. За обедом Александр Ярославич дотошно расспрашивал брата о состоянии дел в его уделе.

- Не могу никак одобрить, брат, что ты мало выкупил в Орде русских полонян, - сказал с укоризной великий князь. - Неужели тебя не трогает судьба этих страдальцев?

- Знаешь ведь… с Ордой у меня были нелады. Если бы ты не заступился, не сносить бы мне головы.

- Полно, кто старое помянет…

- Вот и говорю… Не гладко с Ордой мои отношения складывались. Боязно самому в петлю лезть.

- С ордынцами наладь отношения. Послушай меня. Добра тебе желаю.

- Слушаю.

- Советовал бы тебе перенести свой стол из Суздаля в Нижний Новгород. У Нижнего будущее. Здесь перекресток торговых путей. Приглашай сюда ордынских, булгарских купцов. А у Суздаля такого будущего нет.

- Подумаю.

- Знаешь, что на Руси говорят тугодумам? Индюк долго думал и в суп попал.

- При чем тут индюк? Иногда совсем не понимаю тебя, брат.