Размышляя так, Велемир приказал уведомить новгородского посадника о несчастии с его племянником.

Весть о гибели Святогора, однако, опередила посланника. Когда тот явился в Новгород, там все уже знали о случившемся.

Знал об этом и Гостомысл.

Он любил Святогора, но был настолько умён, что не дал посланному заметить волновавших его чувств.

Тот передавал рассказ о гибели Святогора и о чудесном спасении Вадима от ужасного волхва, украшая его всевозможными подробностями, отчасти внушёнными ему самим Велемиром, отчасти и выдуманными во время дороги от Перынского холма до Новгорода.

Рассказ явился сильно прикрашенным. Фантазия посланца была богатая, и он так разошёлся, что Святогор уже оказался прямо-таки поглощённым на глазах всех служителей Перуна свирепым волхвом...

Гостомысл не поверил сразу тому, что сообщили ему о гибели его племянника.

— Это все жрецы с Перыни народ мутят! — вскричал он, выслушав известие. — Ну какой там, в самом деле, волхв появиться мог! Просто они схватили Святогора, и если я не поспею ему на помощь, они убьют его!

Он приказал подавать ладью и, быстро собравшись, отправился из Новгорода вверх по Волхову в то место, где близ истока на высоком холме стоял идол Перуна.

Наступала уже ночь, когда он добрался до Перыни. Здесь он к большой досаде своей узнал, что жрец Велемир вместе с Вадимом и несколькими жрецами уехали в Володиславов род.

Гостомысл стал расспрашивать служителей и рабов Велемира о своём племяннике. Все они в один голос подтвердили ему рассказ, которому он было не поверил. Один из младших жрецов, знавший хорошо Святогора, сказал ему, что узнал окровавленную одежду его племянника. Это передавалось с такими подробностями, что в гибели Святогора и сомнения быть более не могло...

Теперь в Перыни Гостомыслу нечего было делать, и он, опечаленный, взволнованный, вышел из жилища жрецов, направляясь к пристани, где ждала его ладья.

Двое жрецов провожали новгородского старейшину. Оба они видели его грусть и глубоко сочувствовали ему.

Вдруг в нескольких шагах от пристани какая-то фигура перерезала дорогу Гостомыслу, и, прежде чем он опомнился, рядом с ним появился человек.

Гостомысл отшатнулся было, но подошедший быстро наклонился к его уху и прошептал что-то, заставившее старейшину вздрогнуть.

Между тем сопровождавшие его жрецы заметили человека около старейшины и, думая, что ему грозит опасность, быстро кинулись ему на помощь. Но когда они подбежали, человек уже исчез.

Кто это был такой, Гостомысл жрецам не сказал. Не сказал посадник также, что сообщил ему этот так внезапно появившийся вестник.

род Володиславов известие о всём происшедшем с Вадимом пришло прежде, чем юноша успел вернуться под родимый кров. Слова жреца, явившегося сюда по приказанию Велемира, произвели смятение. Из всех хижин повысыпали люди. Мужчины, которые в этот день не были в лесах на охоте, побросали чинить ловушки и неводы, готовить стрелы и толпой собрались около хором Володислава, куда прошёл посланный Велемира. Женщины сбежались сюда ещё ранее, обсуждая на разные лады возвещённый случай.

В хоромах тем временем жрец, перед которым уже поставлено было обильное угощение, передавал свой рассказ матери Вадима. Сам старый Володислав, серьёзный и важный, сидел на гладко оструганной лавке, второй раз слушая с большим вниманием рассказ.

Богумила, мать Вадима, плакала от изумления.

— Один он, один из семерых остался, — говорила она сквозь слёзы. — Шестерых уже нет, одного медведь заломал, двоих злые люди загубили, трое без вести пропали, он только, соколик мой, надежда моя, остался.

— Надо благодарить Перуна, — важно ответил жрец. — Это он совершил чудо, защитив твоего сына от свирепого волхва.

— Его только, его, батюшку, благодарить приходится. Он Вадима моего милого от смерти неминучей избавил. Да что же ты, Володислав, проси служителя Перуна откушать нашего угощения.

— Только откуда этот волхв появиться мог? — высказал своё мнение Володислав. — Никто о нём не слыхивал.

— Как не слыхали? — вступился жрец. — Сколько раз тебе наш отец, Велемир, об нём говорил.

— Так ведь он говорил о том, что было...

— А то, что было, и вперёд быть может, — важно заявил жрец. — Но что это за шум под окном?

Действительно, собравшаяся у хором Володислава толпа настоятельно требовала, чтобы жрец Перуна вышел и повторил свой рассказ.

— Родичи собрались, тебя зовут, — пояснил жрецу Володислав.

Тот с видимым неудовольствием выбрался из-за уставленного яствами стола и пошёл на крыльцо.

— Говори, — раздались сотни голосов. — Что случилось, как явился волхв, где наш Вадим?

Жрец откашлялся и начал рассказ. Говорил он медленно, растягивая слова, но все слушали, затаив дыхание.

— А отступника Святогора в мелкие клочья изорвал волхв, вот и одежда его в крови была смоченная, — говорил служитель Перуна. — Только всего и нашли мы на том месте, куда нас Володиславов сын, Вадим, привёл, — одежду.

Не успел он докончить этих своих слов, как в толпе послышались громкие рыдания.

— Это Любуша, Святогорова невеста! — пояснили Володиславу, обратившему внимание на этот плач.

— Она? Пусть, бедная, плачет. Может быть, горе слезами выйдет, — с сочувствием заметила Богумила.

Рыдания не прекращались. Около Любуши тотчас же собрались её подруги и принялись утешать её.

— Не плачь, уймись, — говорили они. — Слезами горю не поможешь. Святогора плачем к жизни не вернёшь.

— Ох, подруженьки! — утирая слёзы, говорила Любуша. — Я одна в его смерти повинна. Ко мне он спешил, обещал в этот день непременно быть и с отцом условиться.

— Что же поделаешь теперь? Да оно и лучше! Слышишь — Святогор твой от нашего Перуна отступился, перестал веровать в него...

— А всё-таки любила бы я его.

— Его? Отступника?

— Что же сердцу любящему за дело, отступник он или нет — всё равно. Да и что мне за дело до Перуна!..

— Эй, девушка, замолчи! — нашёл нужным вмешаться жрец. — Не смей произносить хулы на Перуна. Вот если бы отец Велемир услыхал!.. Ох, последние дни наступают, слабеет вера, падает, а вместе с ней и народ погибает.

Никто не обратил особенного внимания на эти слова.

Вся молодёжь в роду Володислава была на стороне Святогора, девушки же прямо сочувствовали Любуше, в сердечную тайну которой многие из них были посвящены.

Это касалось молодёжи. Старики же и пожилые были взволнованы той частью известия, которая относилась к появлению перынского волхва.